Звездная пирамида

Так и успокоился. Клин клином вышибают, а мысль – либо дубиной по голове, либо другой мыслью. Ладно, думаю, попробуем зайти с другого конца. Тот древний вербовщик, что вздумал осчастливить Альгамбру дефектным звездолетом, и альгамбрийские умники вместе с ним – они-то как общались с кораблем? Уговаривали его? Несомненно. Грозили ему? Да наверняка. Требовали прекратить фабриковать насекомых? А как же!

И ничего у них не вышло. Значит, думаю, мне незачем так поступать, потому что я-то чем лучше их? Такой же человек, как они, правда, зябианин, а не альгамбриец, но корабль в этом деле не разбирается, а значит, никакого толку все равно не будет. Ладно. Не стану поступать как они. Что я должен придумать вместо этого – вот вопрос!

И этой вот мыслью я убил другую – как мне отсюда выбраться? Правильно сделал, потому что договорюсь с кораблем – выберусь, а не договорюсь – ну что ж, не поминайте лихом.

На «умницу» и «хороший кораблик» ответа не было. Значит, попробуем иначе.

– Ваше превосходительство господин верховный правитель, – начал я, – ваш подданный, ничтожнейший из ничтожных, осмеливается справиться о вашем драгоценном здоровье. Он выражает… э-э… выражает надежду, что тяжелые испытания, выпавшие на долю вашего превосходительства, не помешают исполнению священного долга по управлению Альгамброй, о чем вас умоляют ваши подданные…

Я сочинял на ходу, надеясь, что авось как-нибудь не собьюсь. Сочинил, может, и не очень гладко, но решил, что для дефектного корабля как-нибудь сойдет. Произнес. Почти не сбился. Никакого результата. Тогда я прислонился лбом к ближайшей бородавке и повторил то же самое мысленно, воображая, что обращаюсь как минимум к императору.

Корабль молчал, как покойник.

Тут я почувствовал, как что-то неприятно кольнуло меня в шею. Пальцы с трудом, но ощутили что-то мелкое. Ну точно – блоха! С самой Зяби меня блохи не кусали. Стоило облететь половину Галактики, чтобы на какой-то Альгамбре, которой и в имперской-то пирамиде нет, вновь ощутить то же самое! Сейчас же я почувствовал еще один укус – под правой лопаткой. Потом за левым ухом. А потом, наверное, сразу в десяти местах. Хуже того: по щекотанию там и сям я понял, что одними блохами дело не ограничилось, в ход пошли и тараканы. Продолжительный пост ничему не научил корабль: ему по-прежнему нравилось разнообразие. Хорошо уже то, что он ограничился двумя видами насекомых, не освоив, например, производство шершней!

Во всех уголках Галактики это называется одним словом: влип. Минуту спустя меня уже кусали, наверное, сотни блох одновременно. Я вертелся, как безумный, чесался, стряхивал с себя эту пакость, да толку-то что? Их становилось все больше. Попробуйте поймать блоху в полной темноте – может, и поймаете, но щелкнуть ее на ногте уж точно не сможете. А она и рада. Но даже если бы вокруг меня было светло, это ничего не изменило бы: корабль производил блох куда быстрее, чем я успел бы их давить, пусть даже у меня было бы сто рук. Ну что стоило кораблю разводить сытых блох? Так нет же – фабрикует голодных… А когда я подумал о том, что случится раньше: из меня высосут всю кровь или я задохнусь в толчее насекомых? – мне стало просто нехорошо. Если сумасшедший корабль считает себя верховным правителем планеты, то это, в конце концов, его дело. Если он мечтает облагодетельствовать планету по-своему, то почему он начал с меня? Я ведь даже не альгамбриец.

– Эй, благодетель! – заорал я не своим голосом, прикрывая ладонями рот, чтобы не вдохнуть пригоршню насекомых. – Твое блохастое величество! Погоди немного, не трать все на меня! Тебе надо беречь силы!

Не подействовало. Я уже сидел по уши в бурлящем и кусачем месиве, я пинал и царапал свой кокон, а только становилось все хуже. И тут я понял, что делаю то же самое, что делали до меня: упрашиваю корабль прекратить. А это не срабатывало раньше, не сработает и теперь. Что было делать? Я прислонился лбом к стенке своего кокона и, зажимая обеими руками рот и нос, стараясь не обращать внимания на щекотку и зуд, забормотал:

– Нижайше благодарю, ваше превосходительство, я уже облагодетельствован. Ваша забота бесценна. Смиренно прошу ваше превосходительство обратить внимание на других обитателей вашей планеты…

Ну, может, и не такими складными были мои слова, зато смысл был именно такой: чего ты тратишь силы на меня одного, всем давай! Думал-то я именно эту мысль, и корабль улавливал мысли лучше, чем слова. Не знаю, зачем так сделано, но «Топинамбур» точно такой же. Какому живому существу не понравится, когда ему не только разрешают, но и просят от всего сердца сделать то, чего хочется ему самому? Нет таких существ, будь то человек, зверь или корабль.

Будто выдуло всю насекомую нечисть из моего кокона! На самом-то деле, конечно, не выдуло, а просто корабль поглотил их и вновь выпустил, но уже вовне. Жаль, что я не видел, как поступил толстый абориген, – обрадовался ли? Мне почему-то думается, что вряд ли. Наверное, он заорал на Ноя и затопал ногами, а потом пустился наутек, спасаясь от тараканьей орды.