Звездная пыль

– Лаура, я понимаю, что ты обижена, но…

– Сегодня вечером премьера, и ты говорила, что я смогу поехать! Он рассчитывал на меня.

– Будет еще много других премьер. Си Си все понимает, и он не расстроился из-за этого.

– Это ты так думаешь, мама. Но ты никогда не могла понять, когда папа бывал чем-то расстроен.

– Возможно, и нет, – согласилась Каролина, – но Си Си сказал мне по телефону, что если ты не приедешь туда, то это даже очень хорошо.

Потом, словно о чем-то вспомнив, она добавила:

– Он же будет занят: после премьеры за кулисами состоится вечеринка… – на ее лице появилось презрительное выражение, – и все, что с этим связано.

– Если ты имеешь в виду женщин, мама, то я хочу тебе напомнить: если бы ты не оставила папу, то не было бы никаких других женщин.

– Не осуждай мать, Лаура, потому что меня не за что судить. Ты, во-первых, не знаешь, о чем говоришь, а во-вторых, я ни разу не сказала о твоем отце ничего дурного.

– И он никогда не говорил о тебе ничего плохого, – вызывающе вздернула подбородок Лаура.

– Конечно, нет, я уверена, что не говорил. Си Си любезный и милый человек. – Она улыбнулась.

Лаура заметила проблеск надежды. Она рванулась вперед и обняла мать.

– Ах, мама, он такой, он правда такой. Не думай, ты сможешь…

– Лаура, я замужем за Донни и люблю его. И я, безусловно, жалею о том, что никогда не любила твоего отца так, как люблю Донни. Но это действительно так.

Лаура повесила голову.

– И меня тоже.

Си Си больше не восхищался ни жизнью, ни своей популярностью. Ему недоставало Каролины и Лауры, недоставало «Мюзикленда».

Зависимость от возбуждающих, успокаивающих и обезболивающих средств становилась все неотвратимее, изменяя личность Маккарти. Друзья находили его то сонливым и усталым, то беспокойным, раздражительным и неуживчивым, а иногда в состоянии невменяемости или глубокой депрессии.

Женщины, которые преследовали его, даже когда он был женатым, теперь совершенно осатанели. Отказ Каролины сильно задел его самолюбие, и Си Си глупо стремился доказать свою мужскую силу в их объятиях.

Он сам никогда не искал их, наоборот, женщины безо всякого стыда преследовали его, подкупали служащих отеля, чтобы проникнуть в его номер, звонили круглые сутки по телефону, прятались в его уборной, бросали трусики и ключи на сцену ему под ноги.

Лаура ужасно скучала по отцу и тому счастливому времени, когда они были вместе в «Мюзикленде». И словно для того, чтобы сделать ее жизнь еще более несчастной, самая близкая подруга, Мисси Грэхэм, перевелась из «Хокдея» в «Гринхилл» – школу с совместным обучением.

– Я устала видеть одних девочек, – призналась Мисси, – и хочу быть там, где есть мальчики!

Лаура попросила мать разрешить ей перевестись вместе с Мисси. Каролина отказала, напомнив дочери, что она принадлежит к третьему поколению Мэнсфилдов, которые заканчивают «Хокдей». Такие традиции должны поддерживаться.

– Но я не Мэнсфилд, – сокрушалась Лаура, – я – Маккарти.

Она осталась в «Хокдее», а Мисси вскоре стала встречаться с красивыми, молодыми гринхиллскими мальчиками, а затем потчевать Лауру рассказами о свиданиях, объятиях и поцелуях.

На выходные шофер отвозил Лауру на ранчо Сиело-Виста, где она и вовсе была оторвана от своих сверстников.

Лаура не раз хотела привезти с собой на ранчо Мисси, но у той было слишком много свиданий в городе.

Те редкие случаи, когда Си Си прилетал в Даллас, чтобы провести несколько дней в «Мюзикленде», были для Лауры воистину подарками судьбы. Ей разрешали оставаться с отцом в особняке, и Си Си старался компенсировать дочери время своего отсутствия. Он баловал Лауру, исполнял все ее прихоти. Каролина жаловалась, что Лаура после общения с Си Си теряет интерес к жизни.

Для Си Си тоже расставания с дочерью с каждым разом становились все мучительнее. В течение нескольких дней после встреч в «Мюзикленде» он бывал подавлен сильнее, чем обычно.

Близкие к нему люди были удручены его состоянием. Эш, увидев, как Си Си в полдень схватился за живот, а его темные глаза еще больше потемнели от боли, сказал:

– Си Си, я хочу, чтобы ты разрешил мне пригласить специалиста. Этот живот доконает тебя, ты согласен?

Когда резкая боль прошла, Си Си ухмыльнулся и обратил все в шутку:

– Девушки, гитары и гастрит. Все это – составляющие профессии артиста.

Эш улетел в Новый Орлеан.

Менеджер Си Си по гастролям, Гай Стимс, зашел к нему в уборную и увидел, что тот еще не одет. До начала выступления остались считанные минуты.

– Вождь, быстрее шевели ногами, – сказал Стимс.

– Я заболел, – ответил Си Си, – и не могу выступать.

Стимс позвал доктора Гамильтона.

Тот тихо вошел со своим портфелем. Вынул шприц для подкожных инъекций.

– Здесь немного лекарства, от которого ты почувствуешь себя лучше, Вождь, – сказал он.

– Конечно, доктор «Допинг».

Гамильтон, проигнорировав сарказм, поднес шприц к правой руке Си Си.

– Это поможет.

– Конечно, – усмехнулся Си Си, – убей старого пройдоху и пришли ему счет за это.

Бадди стоял за дверью и слышал эти слова. Он вбежал в комнату как раз в то мгновение, когда доктор Гамильтон выбрасывал использованный шприц.