Звёздная пыль

– Мне понравилось, поёт она здорово. И ведёт себя очень свободно, раскованно. Ей надо учиться. Из неё могла бы получиться хорошая артистка театра музкомедии.

– А это что?

– Ну, опера, оперетта, эстрада…

– А где этому учат?

– В Ростовском училище искусств есть отделение «Актёр театра музкомедии».

– Она на Украину в Донецк, к папе, уезжает осенью.

– Там тоже, наверное, есть. В общем, ей надо учиться.

Поговорив ещё немного (к нашей со Светой радости без затрагивания личностных тем), мы объяснили Наташе цель нашего визита.

– Восемь пломбиров? Наверное, столько не будет, – резюмировала она. Фруктовые есть, сколько угодно. Сейчас посмотрю. Если что, я доложу фруктовыми, можно?

– Конечно, можно! – ответил я, – для меня фруктовые ещё и лучше!

Наташа упаковала мороженое в коробку из-под торта и даже положила туда кусочек сухого льда.

– Не растает, донесёте, – на прощанье сказала она.

Валентина Ивановна встретила нас вопросом:

– Вы чего долго так? У меня уже перерыв кончается!

– Да вот так получилось, – оправдывался я. За мороженым заходили.

– Мороженое – это хорошо. Только вначале нужно поесть. Давайте все за стол.

– Валентина Ивановна! – пытался я возразить.

– Никаких разговоров! Быстро!

– А вы?

– Я только мороженое, если позволите.

– Вот видите, как вы несправедливы!

– Не сердись, Саня, просто я уже поела. Мне уже на работу пора. Лёшку я накормила, остались вы со Светланой. Заодно, попробуешь её борщ. Она отлично готовит, вот увидишь!

Уходя, она обернулась и, обращаясь ко мне, спросила:

– Я слышала, ты хор собираешь?

– Ну да… – растеряно ответил я.

– А меня чего же не приглашаешь?

– А вы придёте?

– Смотря, как пригласишь, – улыбнулась Валентина Ивановна.

– Так я вас не просто приглашаю, я вас прошу! И ещё, знаете, на этой неделе в доме культуры будет идти индийский фильм, я забыл, как называется.

– «Зита и Гита», – напомнила Света.

– Если не возражаете, пойдём все вместе, – закончил я.

– Спасибо вам большое. Я принимаю ваше приглашение. И на хор я приду.

– Приходите, обязательно. Сегодня в шесть часов.

«Как просто решилось всё, – подумал я, – и как всё замечательно складывается! А ведь ещё вчера я не хотел сюда ехать и всеми силами своей души противился судьбе, которая готовила мне такой подарок!».

…На следующий день, ближе к вечеру, мы все вместе, включая и Лёшку, пришли в клуб на «Зиту и Гиту». Зал действительно был набит до отказа, и я уже засомневался, что мы сможем попасть в него, но в этот самый момент из-за двери выглянула директор дома культуры и поманила нас рукой.

– Проходите, я тут вам места держу.

Она усадила нас на самый последний ряд таким образом, что Валентина Ивановна оказалась по центру у прохода, справа от неё Лёшка, потом Света и я. Как только в зале погас свет, я взял в руки Светину ладошку и сразу же забыл, что нахожусь в кино. Меня совершенно не интересовало всё то, что происходило на экране, я жил своей жизнью и в ней, в этой жизни была только Светлана. Я был охвачен трепетным и нежным чувством к ней, сердце моё сжималось от сладкой истомы, и я, удивляясь и радуясь этому необыкновенному чувству, был на вершине счастья…

Света живо откликалась на всё происходящее на экране, иногда в порыве волнительной страсти она вырывала свою ладошку из моих рук, но потом, повернувшись ко мне, улыбалась, придвигалась близко-близко и снова вкладывала её в мои руки. А я вдыхал запах её волос, от которого кружилась голова и, как бы невзначай, подносил её руку к своим губам. «Боже, какое счастье, что я встретил тебя, ведь я бы, случись иначе, наверное, никогда бы не познал этого чувства» …

… Вот так началась моя летняя практика, а вместе с ней и квартирантская жизнь в этом небольшом шахтёрском посёлке, где почти все знали друг друга в лицо и, наверное, по именам; в посёлке, в котором я оказался по воле случая, а может быть судьбы и в котором я оставил своё сердце…

Глава 7. Жора

В начале июня Жоре привезли, наконец, саксофон. Это была великолепная альтушка фирмы «Selmer»15. По его словам, обошлась она ему в 3000 баксов, для меня просто астрономическая сумма, но денег этих она вполне стоила.

В тот же вечер мы провели первое занятие, которое прошло в маленькой комнате за сценой. Оба мы остались довольны им, причём я говорил ему об этом, не кривя душой, он действительно имел неплохие музыкальные способности. Заканчивая занятия, я предложил ему задание на дом, но он категорически отказался, ссылаясь на большую занятость, но больше на то, что все его домочадцы не совсем правильно его поймут.

– Ты знаешь, Учитель, – он многозначительно произнёс это слово, – пусть саксофон будет у тебя. Домой я его не понесу, не хочу выглядеть идиотом. Я буду заниматься здесь, в своё собственное удовольствие.

– Как хотите. Инструмент будет храниться в кабинете у Христофора Аршаковича.

– Ты можешь играть на нём, если хочешь.

– Это невозможно. Духовой инструмент должен принадлежать только одному хозяину.

– Ты брезгуешь?