Звёздная пыль

Лёшка открыл дверь, ведущую в сарай со стороны двора, и мы вошли в полутёмное пространство, заваленное пыльным хламом. Справа, у стены стоял верстак с набором слесарных инструментов, на полу валялись старые шины, стояли канистры, банки с краской и прочий нужный и не очень инвентарь. Посередине всего этого хаоса, у деревянных ворот, сбитых в «ёлочку», как видно, выходящих на улицу, стоял мотоцикл «Днепр» с коляской, из которой торчали рыбацкие сапоги, и виднелась смотанная крупноячеистая сеть.

– Это папин гараж. Когда я выросту, это всё будет моё, – произнёс он не без гордости.

– Сколько же тебе лет? – спросил я его в свою очередь.

– 12 апреля стукнуло одиннадцать!

– Ух, ты! Ты ещё и космонавт! Родился в такой день!

– Не. Космонавтом я не хочу. Я буду моряком.

– Это почему же?

– Мне нравится море.

– Ты был на море?

– Был. В прошлом году. В лагере. А ты был на море?

– Много раз.

– У нас ещё и лодка была, – после некоторого раздумья тихо произнёс Лешка. – Нам было трудно, и мама её продала.

– Жалко было?

– Жалко. Светка даже плакала.

Мы вышли из сарая и в лицо мне ударил солнечный луч, яркий и жгучий после пыльной темени гаража. Лёшка посмотрел на меня как-то особенно и вдруг сказал:

– Ты и в правду похож на папу. Мама вчера об этом говорила Светке, а я не верил.

«Наверное, в этом и заключается расположение Светы ко мне – подумал я. – И дело тут совсем не из-за вспыхнувшего чувства. Да и мне нужно с ней как-то по-другому. Любовь – это всего лишь болезнь. И единственное лекарство от этой болезни – время. Валентина Ивановна мудро отмерила его – один год. За это время многое может измениться. Впрочем, измениться оно может и за тот месяц, который я проведу здесь».

– Ну, я пойду, – прервал мои размышления голос Лёшки, – а то меня пацаны ждут.

– А мама тебя отпускает на рыбалку? – спросил я его.

– Отпускает. Только купаться не разрешает. Боится, чтобы я не утонул. А я плаваю не хуже Светки!

– А ты, наверное, не слушаешься её, всё равно купаешься?

– Не. Не купаюсь. Так, только зайду по колено.

Я потрепал его лохматую, белобрысую голову.

– Ну, иди. Только будь осторожен, не купайся. А я с тобой обязательно схожу на рыбалку. Обещаю тебе.

Проводив мальчугана до калитки, я вернулся к машине и сразу же заметил Светлану. Она сидела на верхней ступеньке деревянного крыльца дома и чистила картошку. Я тихонько подошёл к ней поближе и стал рассматривать её. Обыкновенная девчонка. Ничего такого особенного в ней не было. Чуть вздёрнутый носик, немного полноватые губы, особенно нижняя, чуть припухшая, которая, как мне показалась, хранила печать вчерашнего поцелуя, слегка цветущее юношеское лицо. Светлые волосы, как и вчера, собраны сзади в тугой хвостик и перехвачены резинкой. Загорелые босые ноги, сплошь покрытые волдырями от укусов комаров. Белое, в синий горошек, простенькое короткое платьице, накинутое на обгорелые плечи – это всё, что составляло её наряд. Ничего этого она не прятала и не старалась быть красивее, чем есть; наоборот, казалось, что она специально демонстрирует простоту своей внешности. А, может быть, это мне просто так казалось.

Света увидела меня и, слегка покраснев, улыбнулась.

– Доброе утро, – сказал я ей.

– Доброе утро, – ответила она, не переставая улыбаться.

Я сел рядом с ней и попытался взять из её рук нож и картофелину.

– Давай я помогу тебе.

– Нет, нет, что ты! Это совсем не мужское занятие!

– Но почему же? Я всегда себе готовлю сам и даже мою посуду, а иногда и стираю!

– Всё равно не надо. Я сама.

На то короткое мгновенье, пока мы с ней спорили, её ладони оставались в моих руках, и я вновь почувствовал к ней тёплый прилив нежности. Мне вдруг захотелось обнять её и сказать ей что-то такое необыкновенное, ласковое, а потом поцеловать. С трудом пересилив себя, я отпустил её руки. Она посмотрела на меня и из её глаз брызнули зелёные лучики, а вся она показалась мне сотканная из солнечного света, такая лёгкая и прозрачная…

«Боже, что это со мной? Я не могу сопротивляться, – думал я, – как же мне сказать ей, что я – это я, и что я, наверное, не смогу стать для неё тем, кем бы она хотела меня видеть. Но почему я не могу выдерживать её взгляд?».

– Как тебе спалось? – спросила она, наконец-то отведя от меня свои глаза.

– Плохо. Я всю ночь видел тебя во сне, поэтому ворочался и стонал, – хотел пошутить я.

Света засмеялась необыкновенно звонким и искристым смехом и снова обдала меня лучистым светом своих больших, светло-зелёных глаз.

– Ты тоже мне снился. Только я не ворочалась и не стонала.

Света бросила в кастрюлю очищенную картофелину, отложила нож и протянула мне свою ладошку. Я взял её с какой-то жадной поспешностью и приложил кончики пальцев с коротко остриженными ногтями к своим губам.

– Света… Светлячок… какая ты…

– Какая?

– Необыкновенная…

Она снова засмеялась.

– Самая обыкновенная.

– Я ведь шёл к тебе сказать совсем не то, а вот видишь? Не могу… не получается…

– Что же ты мне хотел сказать? – смеясь, спросила она.

– Теперь не скажу. Наверное, никогда не скажу.

– Смешной ты…

– И, наверное, глупый… в твоих глазах…

– Сколько тебе лет?