Звездная рапсодия

И снова поплыли звуки величественной симфонии, но теперь диктор не позволил насладиться музыкой. На ее фоне он начал медленно произносить слова, решив, как видно, щегольнуть синхронным переводом:

«Известно… все… более… полно… чем вам… самим… Вы — моя часть… Частица… моего… разума… мои исполнительные… органы. Я воспитываю в вас… стремление… к свободе, чтобы… вы смогли… проникнуть туда… куда нет… доступа моей… энергии… Иссякнув во мне, она… возродится… в вас для борьбы… с волнами хаоса… способными погасить… мириады звезд… подобных мне…»

— О-ля-ля! — восторженно пропел Норман, — Учти, Лола: это лишь увертюра. Нельзя ли еще прибавить скорость? Да, жаль. Теперь подождем, ответа на второй вопрос. И если только я не окончательный кретин, представление на этом будет окончено.

— Второй вопрос касался сущности человеческого счастья? — спросил Вольфсон. Журналистка кивнула, и ее пышные волосы беспорядочно рассыпались по плечам, упали на глаза. Поправляя их, она удерживала руль сначала только левой, потом — правой рукой.

— Осторожно! — крикнул вдруг Норман. Но было уже поздно. Машина резко вильнула вправо, несколько метров прошла юзом, занося к осевой багажник, потом тяжело осела на ручном тормозе, который, немыслимо извернувшись, успел рвануть Норман.

— Приехали, — спокойно констатировал Вольфсон. — Что ты успел там разглядеть, Стив?

— Масло! Или нефть? Черт его разберет. Кто-то, проезжая здесь раньше, разлил какую-то пакость. Сейчас посмотрим.

Выбравшись из машины, кряхтя и постанывая, потирая ушибы, они прошли несколько метров назад по липким следам колес. Нагнувшись, Вольфсон провел пальцем по бетону, понюхал.

— Действительно, какая-то маслянистая штука… Только не нефть. И на машинное масло не похоже… Мы сумеем ехать?

— Машина, кажется, в порядке, — сказала Лола. — Будем считать, что дешево отделались. Но я уже не смогу вести, у меня шоковое состояние. Садитесь за руль вы, Карл.

Вольфсон молча пожал плечами и пошел к машине. Едва все заняли места, физик быстро набрал ппежнюю скорость, но Стив, напряженно всматривающийся вперед, через несколько минут поднял руку.

— Карл, сбавь! Так, тормоз… Стой! Кажется, это похоже…

— Неужели опять? — привстапа Лола.

— Вот именно! — зло процедил Норман. — Помните полицейский вертолет, который прошел над нами? Это их работа!

— Они еще повисели над нами, — сказала Лола. — Послушайте, мальчики, а почему это Солнце разговаривает музыкой?

— Нашла время! — рассмеялся Вольфсон. Норман быстро взглянул на нее.

— «Любопытство, — заметил однажды Эшби, — хорошая вещь, но сколько антилоп погибло, остановившись поглядеть на шляпу охотника…» Впрочем, ты молодец, Лола. Фокус весь в том, что язык музыки — это довольно совершенный… Я бы даже сказал, универсальный язык. Человек не придумал музыку— он подслушал ее у природы. И если тебе нужны доказательства, на досуге возьми таблицу Менделеева и поинтересуйся соотношениями атомных весов второго ряда, — лития, бериллия, бора, углерода, азота, кислорода и фтора… Разница между каждым последующим и предыдущим соответствует разнице между ступенями мажорной гаммы: тон, тон, полутон, три тона… Те же тетрахорды.

— Да, помню, — улыбнулась журналистка. — Кажется, о том же говорил мой системщик: «Природа не решает дифференциальных уравнений, не берет интегралов и вообще чихать ей на математику. Она обходится взаимовлияниями частот, подстраивая друг к другу колебания элементов систем и создавая из них все, вплоть до биосистем на уровне сознания и разума». Действительно, если уж растения «понимают» музыку, а коровы увеличивают надои молока… Конечно, если это настоящая музыка.

— Именно так, — кивнул Вольфсон. — Уж если макромолекулы в нашем теле отлично «слышат», понимают и принимают к сведению колебания друг друга, то о макросистемах и говорить нечего. Кстати, именно на этом пути, — изучая колебательные движения, — наука всегда делала наиболее перспективные открытия…

Разговаривая таким образом, они приблизились наконец к подозрительно поблескивающему участку дороги и остановились пораженные: большая площадь, шириной около двадцати и длиной не менее пятидесяти футов, была покрыта блестящей маслянистой пленкой. Предполагать теперь, что это результат чьей-то небрежности или случайности, мог бы только кретин… Пленка быстро твердела под жгучими лучами Солнца, однако на ощупь оказывалась ничуть не менее скользкой.

— Это не масло! — уверенно заявил Норман, ковырнув несколько раз дорожное покрытие носком туфли. — Мне эта штука напоминает полимер, предназначенный для покрытия летних катков.

— А возьмем-ка мы пробу! — провозгласила Лола и, присев на корточки, сняла браслет, отскоблила немного странного вещества. Потом завернула свою добычу в платок, сбегала к машине и вернулась с фотоаппаратом. — Вы, мальчики, будете позировать, мне на фоне этого катка, и о вашей доблести узнает весь мир. Репортаж будет называться так: «В прятки со Смертью».. Нет, — «Дорога для фигурного катанья в паре с курносой примадонной». Все, благодарю вас. Что будем делать дальше?