Звездная застава

Они с Мартой уселись в салон, и глайдер, повинуясь мысленному приказу Корина, плавно поплыл вниз. Майорийки от такого спуска отказались наотрез. Они расправили крылья и бесстрашно прыгнули в пропасть. В полете они уже ничем не напоминали земных женщин — казалось, в воздухе рядом с «Грифом» парили две серебристые птицы.

Внизу, у поверхности, путников немедленно поглотил густой туман.

Часть 2 ДОРОГА В ЛЕСУ

Глава 4

К концу дня путники миновали Горячую долину, расположенную между деревней и Синими холмами. Позади было тридцать километров изнуряющего пути под ослепительными лучами зеленого солнца и чуть менее жаркими — оранжевого. Зеленое светило, казалось, стояло все время в зените и только к вечеру неохотно ушло в сторону моря, а оранжевое прочертило невысокую дугу над грядой холмов и погасло за их лесистыми вершинами часа за два до наступления полной темноты. А затем дружно, как грибы после июльского дождя, высыпали крупные майорийские звезды. Марта, закинув голову, стала показывать Лланме красавец Сириус, ослепительную Вегу, голубую искру далекого Ригеля и сразу же другим, гортанным говором произносила их дорианские названия: Шеплис, Амелис, Дитарис…

Корин молча подбрасывал в небольшой костер сухие ветки и любовался причудливой игрой языков неяркого пламени. Думать он ни о чем не мог, одни и те же слова вяло двигались по кругу в его утомленном мозгу: «Наконец отдых… отдых… отдых…»

Первый свой лагерь путники разбили в уютной седловине между двух густо заросших холмов, поднимавшихся над равниной на добрые пять сотен метров, — не холмы, а маленькие горы. Большую овальную поляну со всех сторон огораживала стена высоких кустарников сао с тесно переплетенными между собой кронами. С ветвей свисали лозы с желтыми «грушами», издававшими неприятный терпкий запах. Игорь представил себе, как нелегко будет завтра пробираться через этот малоаппетитный фруктовый компот. Ну да ладно, это будет завтра. Сейчас хватало впечатлений и от «прогулки» по равнине…

Корин прикрыл глаза. Перед ним всплыла серая полупустыня, кое-где поросшая пучками игловидной травы да низким черным кустарником, — и трещины, трещины, трещины… Извилистые, с неровными, постоянно меняющими свои очертания краями, они шли сплошной чередой через каждые двадцать-тридцать метров и были почти такой же ширины. Из глубин расщелин поднимался белесый едкий газ. Он висел невысоко над землей сплошной полупрозрачной дымкой, ухудшая и без того неважную видимость. К тому же дрожащая пелена постоянно дразнила путников цветными миражами: впереди то неожиданно появлялась река с пологими зелеными берегами, то развалины городов, то грибовидные колоссы, сложенные из каменных блоков…

Только что Игорь сделал очередной прыжок — несколько мгновений полета над черной пастью пропасти. Ему, как всегда, казалось, что «слон» неверно рассчитал силу прыжка, и он явно не достанет ногой полметра до противоположного края. За доли секунды до встречи край расщелины внезапно выгнулся вперед крутой волной. Попал! Теперь бы отдохнуть, перевести дух — но нет. Женщины в два прыжка уже пересекали ровную площадку, словно им не терпелось вновь зависнуть в головокружительном полете над бездной. Вперед, за ними!.. Маленький «Гриф», скользивший рядом с хозяином на высоте полутора метров над землей, словно нетерпеливый жеребенок, выскакивал вперед: что же ты — мы отстаем! От женщин отстаем!..

Как-то Игорь все же сорвался в пропасть. Выступ на краю трещины оказался слишком хрупким и не выдержал тяжести землянина: вместе со «слоном» он весил почти полтора центнера. Плавно заваливаясь на спину, он успел только чертыхнуться — и глайдер, рванувшись, поймал его на мягкие подушки салона на глубине всего трех-четырех метров. Это было проделано очень эффектно, но, взглянув на счетчики энергорасхода, Корин перестал радоваться: его падение обошлось батареям почти в двадцать хроноватт!

Когда треть пути до холмов оказалась позади, Игорь был мокрым с головы до ног. Ему необходим был отдых, но женщины неутомимо неслись вперед, похоже, получая удовольствие от каждого нового прыжка. Марта с легкостью брала одно препятствие за другим, о майорийках и говорить не приходилось — они были в своей стихии. И лишь к полудню прыжки Лланмы стали менее упругими. Анга, заметив это, немедленно остановилась.

— Как ты себя чувствуешь? — с тревогой спросила она, заглядывая девочке в глаза. — Голова кружится?

— Немного… — прошептала Лланма, чувствуя острую боль в висках. — Можно, я присяду?

Она почти рухнула на каменистую землю, не понимая, что с ней происходит. Все плыло перед глазами — край ближайшей трещины, встревоженные лица взрослых, волнистая линия горизонта…

— Типичный майорийский синдром, — огорченно сказала Марта. Она открыла круглый лючок на боку скафандра Корина, достала сифон с апельсиновым соком и протянула девочке.