Звездная жатва

— Боб, ты прав, — Эбби отвела автодилера в сторонку, — но наш нормальный врач, похоже, пропал. Давай присядем?

Она посмотрела на часы. Семь сорок пять. Насколько еще ухудшится погода? Скорее всего, намного. Если верить «помощнику», глаз тайфуна должен пройти над Бьюкененом около полуночи. Но на этом буря не закончится.

— Выключил бы кто-нибудь этот проклятый шум, — прошептала она.

Мэтта словно затянуло во временну´ю петлю: чем больше он приближался к цели, тем медленнее приходилось двигаться.

Главным врагом был не столько ветер — хотя он был весьма неприятен — и не постоянные подсказки Мириам Флетт с заднего сиденья. Главным врагом была видимость. Точнее, отсутствие видимости.

Он совсем не видел дневного света. Дождь, непроницаемый, как туман, приносил с собой соль и кристаллическую пыль — возможно, какие-то морские существа. Из-за этого Мэтту пришлось поворачивать на Кэмпбелл-роуд, прямую дорогу к больнице, не будучи уверенным в правильности поворота. Даже с включенным дальним светом уже в пяти-шести футах от автомобиля не было видно ни указателей, ни домов, ничего. Мэтт ехал по правому краю дороги, высматривая табличку с названием больницы, беспокоясь, что пропустил ее, — возможно, та была слишком далеко от дороги.

Небывало сильный порыв ветра тряхнул машину так, что левые колеса оторвались от асфальта.

— Нужно было оставаться дома! — выдохнула Мириам.

— Ваш дом, возможно, уже под водой, — ответил Мэтт. — Не волнуйтесь. Мы почти приехали. В больнице будет безопасно.

— Обещаете?

— Жизнью клянусь.

— Ну и шуточки у вас, доктор Уилер.

— Я не шучу.

Отчаявшись, он свернул на ближайшем правом повороте. Куст на углу был похож на тот, что рос у въезда на территорию больницы.

Похож, но не более того. По мере приближения Мэтт заметил незнакомого «лежачего полицейского» желтого цвета, парковку не с той стороны улицы и, наконец, разбитые окна местного «Севен-Илевен».

Мириам крепко сцепила пораженные артритом руки:

— За перекусом решили заскочить?

Это была не больница, но, по крайней мере, ориентир. Мэтт мысленно представил местоположение супермаркета по отношению к больнице. Все последние годы он ездил сюда не реже двух раз в неделю, но когда попытался вообразить карту… Супермаркет был до больницы? Точно. Близко к ней? Кажется. Да. Но насколько? Кажется, по дороге был еще какой-то магазин. Фотоателье? Он никогда здесь не останавливался и поэтому помнил их весьма смутно.

С черепашьей скоростью он вернулся на Кэмпбелл-роуд и пополз дальше.

Из мрака вылетела ветка в ярд длиной и ударила в левое боковое стекло. Мириам ахнула, но стекло выдержало. Мириам что-то невнятно пробормотала, Мэтт стиснул зубы и поехал дальше.

У очередного поворота направо он притормозил. Переглянулся с Мириам, затем повернул руль. Возможно, больница здесь. Скорее всего. Хорошо, если так.

Подъездная дорожка тянулась, казалось, целую вечность. Мэтт представил, что уехал от «Севен-Илевен» в неопределенность, где были только дождь и ветер, и никаких опознавательных знаков. Он боролся с желанием каждые полминуты смотреть на часы, чтобы понять, насколько они продвинулись. И вдруг отчетливо ощутил спертую атмосферу салона; запах его пота смешался с более легким, кисловатым — Мириам — и духом сырости, исходившим от чехлов и одежды.

Его охватила радость, когда фары выхватили фрагмент кирпичной стены — восточной стены бьюкененской больницы.

Он едва не въехал прямо в служебный вход.

— Слава богу, — выдохнула Мириам.

Мэтт заглушил двигатель, но оставил включенными фары.

— Я открою вам дверь. Подождите. Пойдем вместе.

Он опасался, что ветер был настолько силен, что мог подхватить и унести прочь легкую Мириам, но вслух об этом не сказал.

Мириам кивнула.

Дверцу вырвало из рук, как только он ее открыл. При таком ветре любое действие, даже такое банальное, как открытие дверцы автомобиля, могло стать опасным. Дверь ударилась о стопор и отскочила обратно, ударив Мэтта по ноге. Он быстро отошел и захлопнул ее, но Мириам все равно окатило соленой водой.

Мэтт обошел машину, держась руками за холодный капот. Еще немного, и ветер поднимет и его, Мэтта, — как минимум собьет с ног, если сделать неосторожный шаг. Ветер с дождем ослепляли. Зажмурившись, Мэтт, промокший до нитки, думал, что окружающий мир как бы сократился до элементарных составляющих: ветра, автомобиля, мокрого бетона под ногами. Части сложного уравнения.

Он на ощупь добрался до ручки дверцы Мириам, оперся на ноги, сделал глубокий, насколько позволял ветер, вдох и открыл дверь. Та мгновенно рванулась к стопору, но на этот раз Мэтт был к этому готов и прижал ее всем телом, не позволяя вновь захлопнуться.

Он протянул руку Мириам, но та отстранилась.

Мэтт засунул голову в салон — неважное убежище — и смутно разглядел Мириам в свете потолочных ламп.

— В чем дело?

— Мои дневники! — прошипела она.

«Мать моя женщина», — подумал про себя Мэтт.

— Доктор Уилер! Мы можем бросить то, что в багажнике, но дневники мне нужны!