Звездная жатва

Может, ничьи. А может, голоса целой кучи выживших. Один американец из десяти тысяч — достаточно много. И никто из них наверняка не знал о нем, полковнике Тайлере. О Штутгарте и других его залетах. Никто не знал, что он едва не застрелил президента. Среди этих людей у него не будет прошлого. Он станет новым человеком, таким, каким видел себя в зеркале.

Он осторожно принялся настраивать радио. Тишина разочаровывала, но он не сдавался и спустя несколько часов, далеко за полночь, услышал слабый голос Джоуи Коммонера, вызывавшего Бостон, Массачусетс.

Анализируя последующие события, Тайлер пришел к следующему выводу: «Не стоило играть с пистолетом». Это пистолет все испортил.

Вернувшись в гостиницу, он застал Мердока за жаркой гамбургеров. Тайлер не был голоден, вдобавок его головная боль усилилась. После ужина Мердок принес в комнату ящик пива. Тайлер пил бутылку за бутылкой, не отставая от него. Учитывая обстоятельства, это было неблагоразумно. Алкоголь мешал здраво мыслить.

Он долго и несвязно рассуждал о своих великих идеях, о верности и рассудке.

— В конце концов, — говорил он Мердоку, — все сводится к послушанию. Послушание и рассудок — одно и то же. Вы согласны, мистер Мердок?

Мердок, которого обильный прием «Курса» сделал еще более нервным, устало посмотрел на Тайлера:

— По правде говоря, сэр, я понятия не имею, о чем вы.

— Ни хрена себе признание.

— Вот как? И что вы хотите этим сказать? — Мердок разъярился. — Хотите меня оскорбить? Господи! Клянусь, я не понимаю, что вы несете. То строите из себя бравого ветерана, то мямлите, как университетский профессор. Я даже не понимаю, зачем мы пытаемся поддерживать армейские порядки. Все эти «есть, сэр», «полковник, сэр». Только потому, что у вас шомпол в жопе застрял. «Я такой крутой, отдавайте мне честь». К чертям собачьим это все. Джон, это не просто тупо, это отдает безумием.

Такая резкость задела Тайлера.

— Эпиктет, — произнес он.

— Что? — сердито переспросил Мердок.

— «Беседы». Эпиктет писал: «Что же ты расхаживаешь перед нами так, словно вертел проглотил?»[32] Вертел, шомпол — почти одно и то же. Эпиктет был стоиком. Римским рабом, получившим образование. Зря вы меня оскорбляете, мистер Мердок.

— Я только хотел…

Но взгляд Тайлера уже устремился к лежавшему на столике револьверу. Спонтанно, одним движением руки полковник схватил оружие.

Мердок вытаращил глаза.

Револьвер был старомодным. Тайлер показал Мердоку пустой барабан.

— Пусто, — сказал он. Затем взял один патрон, показал его, зажав большим и указательным пальцем, и сунул в барабан.

Или притворился, что сунул. На самом деле он спрятал патрон в рукаве, но так, чтобы Мердок не видел.

— Один патрон, — сказал Тайлер и не глядя крутанул барабан.

Он приставил револьвер к виску. Жест был привычным, но он еще ни разу не демонстрировал его в присутствии другого человека. От этого ему стало не по себе, голова закружилась, он будто потерял связь с Мердоком, комнатой и всем окружающим миром.

Глядя прямо на Мердока, он спустил курок. Щелк!

И снова крутанул барабан.

— Вот почему я выше тебя, убогий щенок. Я способен на такое.

Мердок, специалист по оружию, наверняка представлял в голове внутренний механизм револьвера, ударник, находящий лишь воздух — или нет. Щелк!

— Я могу сделать это, не поведя бровью. А ты?

Мердок отшатнулся от револьверного дула, словно вогнанный в кресло невидимым ветром. Кадык дергался, и Тайлер с удовольствием наблюдал за этим. Казалось, из Мердока рвется наружу нечто более весомое, чем простые слова.

— Господи, — сдавленно произнес Мердок, — прошу вас, господи Иисусе, прекратите!

— Вот почему ты обращаешься ко мне «сэр». Ясно?

— Да! Да, сэр!

— Не верю.

Щелк!

— Господи боже, положите пистолет! Не издевайтесь надо мной!

Объятый ужасом Мердок вцепился в подлокотники. В стерильном свете гостиничных ламп отчетливо виднелся циферблат его наручных часов. Тайлер проследил за мигающими цифрами, отсчитал тридцать секунд, положил револьвер.

— Утром уезжаем, — с улыбкой сказал он Мердоку.

Мердок раскрыл рот, но не смог издать ни звука. Он поднялся, пошатываясь, ошалело посмотрел на Тайлера и вышел, закрыв за собой дверь.

Голова Тайлера раскалывалась.

Позднее он стал искать пулю, которую спрятал, но не нашел ее ни в рукаве, ни в кармане, ни на полу. Тогда он открыл револьвер и увидел ее в барабане — там, где она должна была быть, согласно представлению Мердока. Это несколько озадачило его. Нельзя допускать такую оплошность.

Мердок не спал весь остаток ночи, заперев дверь своей комнаты и закрыв ее на цепочку. Он не мог даже сомкнуть глаз — каждый раз, делая это, он видел наставленный на него табельный револьвер Тайлера.

Или бледную, обнаженную Су Константин в темной комнате.

Или пустую человеческую кожу, валявшуюся в старом доме.

«Господь всемогущий, — думал он, — а если бы Тайлер меня застрелил?» Он не превратился бы в кожу. Стал бы обычным трупом. Грязным, как выразилась бы Су.