Звездная Золушка

Первое. Я собиралась поступить в одну из школ Кларии. Теперь я — племянница Эргара, которую он нашел в приюте на одной из отсталых планет. Бедный Эргар не знал, что у него есть такая очаровательная (и туповатая, раз в двадцать четыре года идет в школу) родственница, и так расчувствовался, что решил заполнить пробелы в моем образовании.

Второе. Мое зрение не восстановилось. Тот парень из города так и остался единственным, кого я увидела. Он будто бы стоял посреди мешанины цветов, посреди хаоса. И смотрел на меня во все глаза. Почему? Кто знает! После Грейстон и его люди не нашли его, а я от шока почти ничего не запомнила. Почти трое суток я провела у Трина, но ничто не смогло заставить мое зрение заработать вновь.

Вердикт, который вынес тогда врач:

— Значит, Зара, это не заболевание организма. Это болезнь того, что называют сознанием, личностью, душой. Психика. Хотя исключать внезапное кратковременное улучшение тоже не будем, я все проверю.

Это было как… словно контакты в сломанных наушниках на миг соединились, и появился звук. Вот только происходило это с моим зрением. И это было очень странно.

Третье. Неделю назад пришло сообщение от отца. Из-за внезапно появившегося пояса астероидов (я не сильна в этом, но разве астероиды могут появиться внезапно?) им пришлось поменять курс, а это займет еще некоторое время, возможно, недели две или три. Грейстон клялся, хоть я и не спрашивала, что не имеет к этому отношения.

Мы вообще откатились после выходных к тому, с чего начали. Наверное, в этом была виновата я, но Трин просил не зацикливаться на этом, ведь кратковременное возвращение зрения — стресс, и я не виновата, что он убил романтический настрой.

Устала объяснять, что это было не кратковременное возвращение зрения. Я не видела ничего, кроме того парня. Ни толпу вокруг него. Ни Грейстона. Ни-че-го.

— Еще пару секунд, Зара. — Трин щелкал по экранам с ненормальной скоростью. — Я хочу отследить мозговую активность во время включения зрения.

— Мозговую активность? О чем это ты? — Я сделала вялую попытку пошутить.

— Звездочка, — Грейстон должен был проследить за моей дорогой до флаера, который, в свою очередь, отвезет меня в школу, — тебе не о чем беспокоиться. Твои знания на уровне. Ты подходишь по возрасту, потому что там нет возрастных ограничений. И это очень хорошая школа. Она использует новейшие методики обучения. Там нет дискриминации, нет нетерпимости, там очень дружный коллектив. И вкусные обеды. Твое меню уже передали им, и в обед тебя ожидает все самое любимое. И не волнуйся, там учатся не только дети аристократов, но и дети обычных служащих. Скажем, дети Трина.

— У тебя есть дети?! — Я чуть не свалилась с кушетки. — Ты мне не говорил!

— Извини, — пожал плечами ящер, — мы с женой в разводе, я приезжаю к ним по выходным. И они маленькие, вы даже не встретитесь.

Да, что-то и на другом конце галактики неизменно.

— Дети Трина учатся в младших классах, так что вряд ли ты их увидишь. Зато в твоем классе есть действительно хорошие ребята, которых я знаю. Главное…

— …не говорить, что я твоя невеста. Помню.

— Умница. Надеюсь увидеть тебя за ужином. Помнишь все, что нужно о себе рассказывать?

Я кивнула, проигрывая в памяти легенду, которую мне усердно вдалбливал Эргар последние два дня. Я — его племянница, с отсталой планеты, расы своей не знаю. Почему-то у них тут сведения о расе и происхождении не принято открывать всем подряд, хотя информация в свободном доступе. Есть муж, который улетел в длительную командировку. Он — пилот межзвездного крейсера. Я же восполняю пробелы в образовании. База у меня есть, надо лишь расширить знания. В общем, я — образцовая, прилежная девушка, а лорда Грейстона видела только на картинке и со спины. Не очень надежный способ обеспечить мою безопасность, как мне думалось.

— Готово. Держи.

Трин вложил мне в руки очки, и я осторожно их надела. Уже привычная заминка была ощутимо короче, и мир снова обрел очертания. А вместе с ним и краски! Я радостно вскрикнула и кинулась на шею к Трину. Все вокруг стало красочным: мебель, одежда, цифры и схемы на экранах, какие-то огоньки. Я подскочила к окну.

— Вау! Трава сине-зеленая!

— Я же говорил! — рассмеялся Грейстон. — Зачем мне врать насчет травы? Ну как, здорово снова видеть все цветным?

— Еще бы!

Невероятное удовольствие! Мы почти не замечаем цвета, а когда теряем способность различать их, понимаем, насколько это важно в мировосприятии. Например, я знала, со слов Эми, что мое платье темно-синее, но сама не видела. Сейчас оно смотрелось на мне лучше, чем утром в зеркале. И сумка у меня была красная, яркая, броская. Ее я заказала в каком-то сетевом магазине Кларии.

— Спасибо, Трин, — выдохнула я. — Потрясающе!

— Тебе идет оправа, — заметил Эргар. — Но нам пора, скоро занятия. Вечером насмотришься и на себя, и на все вокруг.