Звездное братство (СИ)

Все, конечно, повздыхали, но, как понял Квентин, это испытание на испорченность ни для кого из этих людей не было в новинку. И каждый, порывшись в своих узелках, сумках, мешочках и карманах, доставал заветные, служащие пропуском, золотые и подходил к командиру, удобно устроившемуся за столиком в дальнем углу крепостного двора. Квентин решил, что с этим проблем не будет, — из башни он прихватил кожаный мешочек Миракла, доверху набитый золотыми монетами и драгоценностями.

Когда очередь дошла до него, он уверенно запустил руку в дорожный мешок, где хранилось его имущество… и обмер. Кошелька не было. Он прошарил рукой все до дна. Затем отошел в сторону и высыпал все содержимое на землю. Кошелек с золотом исчез.

— Эй, ты чего расселся?! — грозно прикрикнул на него стражник. — Все уже прошли испытания, — он довольно улыбнулся, наслаждаясь звоном монет в карманах. — Или ты впрямь гоблин?

— У меня деньги украли… — тихо произнес Квентин.

— Вот так да! Командир, у этого деньги украли!

— Деньги украли? — с подозрением воззрился на Квентина начальник стражи.

— Ну что ж, как говорится, на нет и суда нет. А раз денег нет, то и скорого суда нет, — начальник развел руками и решительно заявил:

— Я сразу понял, что этот парень гоблин. А раз так, пусть идет в тюрьму.

Еще можно было, кинувшись в ноги с жалобной мольбой, упросить стражников повременить с деньгами и отпустить его к друзьям в город, предложить в залог или вместо денег книги, драгоценный меч, золотой ободок, про который, признаться, Квентин совсем позабыл. Но гордое существо принца Монтании невольно воспротивилось этому. Все происходящее было чудовищно несправедливо, и его сердце опередило разум, неожиданно заблокировав этот расчетливый порыв.

Квентин промолчал, и начальнику городской стражи не осталось ничего другого, как привести в действие свои угрозы.

— Оформляй в каталажку! — бросил он стражнику, который что-то записывал в толстую тетрадь.

У Квентина отобрали оружие и вещи и под конвоем доставили в городскую тюрьму. Дежурный надзиратель расписался в акте о приеме заключенного, забросил его вещи в большой мешок с нашитым на нем номером и втолкнул принца в темную камеру.

Глава 20 Испытание огнем

Зарешеченное оконце в двери камеры было настолько мало, что свет из тускло освещенного факелами тюремного коридора внутрь камеры почти не проникал, и в камере стояла первобытная тьма. Поэтому Квентин не сразу разобрал, есть ли в камере кто-то еще. Неизвестно, сколько бы времени потребовалось, чтобы хоть что-то разглядеть в этой тьме, если бы с правой стороны от Квентина не заворочалось что-то бесформенное, напоминающее большую кучу тряпья, приготовленного в стирку.

— Что там за гоблин такой? — раздался скрипучий голос из гортани, которая по меньшей мере сутки не испытывала смягчающего действия доброй порции вина. — Отдыхать людям не дают!

Груда тряпья зашевелилась на своем жестком ложе и с трудом приобрела смазанные контуры человека. Раздался тяжелый вздох:

— Ну что ты будешь делать с этими гоблинами! Какой уж теперь, к черту, сон!

Глаза Квентина постепенно привыкли к темноте, и он разглядел своего собеседника. Это был большой человек со спутанными волосами, всклокоченной бородой и с ног до головы, как тряпичная кукла, закутанный в какие-то лохмотья. Но судя по тяжелому дыханию, напоенному гремучей смесью сивушных ароматов, сокамерник Квентина вполне мог бы сойти за отдыхающего дракона, только вследствие общего упадка сил не способного воспламенить пары своего дыхания, чтобы испепелить потревожившего его покой чужака.

— Эй ты, гоблин, подойди сюда! — приподнялся человек-дракон и невидящим взглядом уставился на Квентина. — Не бойся, я тебя не съем… сегодня… — расхохотался он харкающим смехом и тут же захлебнулся долгой икотой.

Квентин прошел вглубь камеры. Он сделал четыре шага и наткнулся на противоположную стену, на верху которой под самым потолком имелось маленькое оконце, забранное толстыми железными прутьями. Здесь после ароматов камеры дышалось легче.

В углу снова раздалось невнятное бормотание, не сразу сложившееся в понятную человеческую речь.

— Ик… ой… ик… Чтоб тебя!.. ик… Будь ты не ладен!.. Пусть ты хоть трижды гоблин… ик… никому не скажу… ик… если найдешь, чем промочить глотку… ик… Разрази меня гром!.. ик… — икнул человек-дракон в последний раз, тяжело перевел дыхание и вроде справился с икотой.

— Что эти дураки, — кивнул он на зарешеченную дверь, — могут понимать в гоблинах? У них одно занятие — хватать нашего брата и выжимать из него все до последнего гроша, верно?

Квентин счел за благо промолчать, чтобы не нарваться на какую-нибудь провокацию.

— Гоблины им мерещатся… — ворчал человек-тряпочная-гора. — Не знают они еще настоящих гоблинов и не ведают, чем завтрашний день обернется. Думают, всегда будет так: тишь, да гладь, да божья благодать. Ан нет, все еще может и по-другому обернуться, верно? — он снова обратился за поддержкой к Квентину. Но принц опять промолчал.

— Как звать-то тебя?

— Квентин, — не сразу ответил тот.