Звездное братство (СИ)

— А… Хорошо… А я Фарт, отставной капитан королевского флота. Да… — протянул он, словно не легки были его воспоминания.

— По говору, ты вроде как не из наших мест. Откуда пожаловал-то?

— Из степей.

— Из степей? Ну, тогда точно гоблин, — в темноте послышалось какое-то хрюканье, которое можно было принять и за смех и за кашель. — Ты только не вздумай на дознании брякнуть, что пришел из степей или пуще того из леса. Там, кроме гоблинов и прочих уродов, никого нынче не водится.

— С тех пор как у нас первым министром стал Теодор Грант, — продолжал Фарт, — так и пошла эта бдительность, туды ее в кочерыжку. Бдеть, понимаешь, стали за своими карманами да гоблинов ловить по городским кабакам. Я тебе вот что скажу, парень, ни черта они не понимают в гоблинах. Они и в лес-то сунуться боятся, всё только и надеются на Небесный Огонь. А то не понимают, что если Конах соберет силы да ударит внезапно, так ничто нас и не спасет. Кто его знает, есть там еще Небесный Огонь, — Фарт ткнул пальцем в потолок, — или уже весь вышел… Вот и бдят, туды их в кочерыжку.

Квентин опустился на лежанку, покрытую соломенным тюфяком. Во рту у него с самого утра не было ни крошки. Деньги украли, вещи отобрали, а самого заточили в каталажку не понять за что. Вот тебе и свободный город Магоч. В темноте он заметил металлический бак и две кружки, прикрепленные к нему цепочкой. С удовольствием выпил холодной воды. Похоже, его мечты о тюремной баланде начали сбываться.

— Скажи, Фарт, ужин уже был?

— Ужин? Ну, если ты называешь это так, то да. А если не хочешь отравиться, то вот возьми-ка лучше это, — он протянул принцу кусок хлеба с ветчиной и кружками нарезанного лука. — Это я прихватил с собой, когда меня выволокли из «Трех поросят». Бери, не стесняйся.

— Спасибо, — Квентин схватил бутерброд и в одно мгновение, даже не разобрав вкуса, проглотил его. Фарт с удовлетворением проследил за этим.

— У тебя что, денег не было?

— У меня их украли.

— А-а-а… Это у нас просто. Только рот разинь… — Фарт помолчал, обдумывая сложившуюся ситуацию, и сказал: — Да трудно тебе придется, парень. И поручиться, я так понимаю, за тебя некому. Нет у тебя никого в городе, верно?

— Да, — вынужден был согласиться Квентин.

— А раз так, то высокая следственная комиссия, туды ее растуды, с тобой церемониться не будет. В лучшем случае, вышвырнут из города, в худшем, закроют здесь или отправят на галеры.

— Я не гоблин.

— Это никого не волнует. Вот что, парень. Надо тебе найти поручителя. Кто бы за тебя словечко в суде замолвил. Из местных кого-нибудь. Может, все же есть такие? — снова спросил Фарт, и Квентину послышалось в его голосе чуть заметное возбуждение.

— Я шел с поручением к одному человеку, но он даже не знает о моем существовании.

— Вот значит как… Плохо дело. Уж на что я тертый калач, и то не знаю, как тебе помочь. Меня-то завтра отпустят, не сомневайся… А то взяли, понимаешь, моду: чуть человек выпил да погулял маленько, так сразу и в каталажку. А вот с тобой-то что делать будем? Может, скажешь, к кому идешь? Я с ним встречусь и расскажу о тебе, — предложил Фарт.

Квентин не знал, что и ответить. С одной стороны, у него не было выбора: или довериться первому встречному, или застрять в тюрьме надолго. Но с другой стороны, неизвестно, кем может оказаться этот человек.

Поэтому Квентин рассудил:

— Утром переговорим. На свежую голову думать лучше.

— Ну, как знаешь, парень. Спать, так спать. Подъем здесь рано, — Фарт забарахтался в своей куче тряпок, поворачиваясь лицом к стене.

Квентин, устраиваясь поудобнее, взбил слежавшийся соломенный тюфяк, и как только его голова коснулась жесткой, набитой соломой подушки, тут же провалился в глубокий сон.

Утро началось с металлического бряцания у дверей. Квентин открыл глаза и увидел, что только начинает светать — за маленьким оконцем серел квадрат неба.

— Подъем! — скомандовал надзиратель. — Приведите себя в порядок. Через пятнадцать минут вам, бездельникам, будет подан завтрак.

Справив нужду в деревянный бочонок, арестанты приступили к умыванию. Квентин плеснул в ладони холодной воды и силой брызнул себе в лицо. Это помогло окончательно отойти от сна.

«Брр, холодно как», — встряхнулся он, приводя в порядок свои мысли. Всю ночь ему что-то снилось, он усиленно с кем-то дискутировал на какие-то отвлеченные темы, но сейчас, как ни старался, ничего не мог вспомнить. «Может, грибы опять что-то хотят сообщить, — думал он. — Как плохо, что я их не понимаю». Он потрогал тщательно спрятанный в одежде золотой ободок, который почему-то не обнаружили при обыске. Принц покосился на Фарта. Пьяница сидел на лежанке молчаливый и грустный, тупо уставясь перед собой остекленевшими глазами. От оживления предыдущей ночи не осталось и следа, сегодня мир повернулся к нему своей сумеречной стороной.