Звездное поле = Йолдызлы басу

Была война. Мела метель широко,
Трещал мороз – аж стыла в жилах кровь.
Село осталось без мужчин до срока,
И что ни дом в селе – то вдовий кров.

И детвора голодная ходила

Из дома в дом, прося углей…
      Взгляни
На этих бесенят.
      Ты разве в силах
Сказать, что безотцовщина они?!

Всю зиму окна холодели, стыли,

И сельский люд теснился по печам,
Выделывая шкуры, шили, шили
Одежду – всё для фронта – по ночам.

Во мгле селенье волки окружали

И рвали живность. Разве передать,
Как волки «свадьбу красную» играли?!
О том потомкам надо рассказать!

Луна души собирает…

Луна, мерцая, души собирает.
Её глаза теперь мутны слегка.
Она – мала. Она напоминает
Так узелок, свалившийся с воза.

Её лучи, дрожащие, как нити,

Переплелись между собой во мгле.
Ах, Мама, после роковых событий
Вновь узнаёшь ли сына на земле?

Нить, что твоею скручена рукою,

Как путь до самых дальних звёзд, длинна,
Мы все туда уйдём, ища покоя,
И души наши соберёт Луна.

Вновь задумалась Мама

Ты, Мама, вновь задумалась глубоко
О времени ль, когда чиста, юна,
Цвела ты, длиннокоса, синеока,
В накосниках сидела у окна?

Касим-бабай сказал тебе, вручая

Для сына люльку: «Да растёт твой сын!»…
Срок обрезанья… Деточка родная,
Из сыновей не плакал ты один.

– Пух тополей завеял палисадник…

А в день, как первый день кружил в окне,
Приехал к нам отец твой – светлый всадник…
И он теперь далече – на Луне.
– Мама?!

Соколом удалым был твой отец

– Отец твой, сын, был соколом удалым.
В свой срок война закончилась –
      и вот
В село вернулся, где коней не стало,
Но стало много так калек, сирот.

Отец твой, сын, – тебе об этом знать бы! –

Других сельчан задорней, веселей,
Плясал, безногий, удивляя свадьбы,
Протезами стуча, без костылей.

Ах, в нём жила, жила душа солдата!

И если становилось вдруг невмочь –
Душа была вольна, была крылата –
И с ней, живой, всё смог он превозмочь.

Сейчас всё это стало сном далёким.

Жизнь пролетела, пронеслась стрелой.
Я удержусь ли на пути нелёгком?..
А он всё снится, снится мне, родной.
– Мама!..

Одиннадцать детей – в чужих краях.

И если кто-то очень занедужит,
Моя душа томится, так и тужит,
И ваше горе – у меня в глазах.

Пусть далеко-далёко вы уже,

Пускай один из вас теперь в могиле –
Нет, никого я позабыть не в силе:
Вы живы, живы все в моей душе.

Благословение моей Мамы сыну брата своего отца Такыю-абый