Звездное затмение

Изгнанные
из жилищ
исхлестанные ветром
смертная жила за ухом
убивая солнце

отброшенные утраченными обычаями

следуя теченью вод
плачущим перилам смерти
часто прячут еще в пещере
рта
некое слово
боясь воров

говорят: розмарин

и жуют корень
вырванный на пашне
или
ночи напролет смакуют: прощание
говорят:
время прошло
когда новая рана открылась
в него.

Хищно тело их

пожирается солью муки.

Без кожи

без глаз
создал Иов Б-га.

*** (Малое успокоение…)

Малое успокоение
прозрачного часа
на могиле левкоя
тот свет зарей вечерней трубит.

Ореол пальмового листа

Пустынное откровение одиночества.

Праматерь Жизнь

в светящемся молитвеннике
почия над бормочущим ручьем
который как дремотный свиток
раковина возле уха
мелодия игрушечных часов.
Великий океан в маленьком ухе:
О менуэт любви!
О нежный, как причастье, часослов!

И в этом жизнь была

Сон черной магии, такой же точно сон
и шип которым роза крови
забытая
воспоминанье жалит
зуб молнии
на маскараде гроз
окутав мраком
и это побережье из слоновой кости.

*** (Нельзя тут больше оставаться…)

Нельзя тут больше оставаться
Из глубины своей заговорило море
Грудь ночи
Дыша вздымает стену
Чтобы к ней припала голова
Мечту рожая в муках.

Тут звезды ни при чем

Обходится без них
Строительное это вещество
С тех пор как смесь в песке образовалась
Живучая и в смерти.

Кто плачет

Ищет мелодию свою
Которую листвою музыки
Ветер облек
И спрятал в ночь.

Шаг от истока —

Как это далеко!

Летать пора

Нам только нашим телом.

*** (Матерь цветение времени морского…)

Матерь
цветение времени морского
ночной приют океанического аромата
роды
светящегося песка —

Очерчена божественным эллипсом

с двумя головнями-порогами
вход
и
выход.

Твой вздох возвращает времена

строительные камни для кельи сердца
и небесное эхо глаз.

Месяц погрузил свою судьбу

в твое ожидание.

Тихо завершается

спящий язык
воды и ветра
В пространстве возгласа твоего
когда вскрикнешь ты жаворонком.

*** (И всюду человек на солнце…)

И всюду
человек на солнце долг выплачивая
черным кровопусканьем в песок —
и только во сне
в бесполезном приюте
пылающей стрелой тоски по родине
вырываясь из колчана кожи —

а здесь

всегда только буквы
которые царапают глаз
хотя давно уже превратились
в бесполезные зубы мудрости
останки почившей эпохи.

Но теперь

Херувим погоды
завязывает платок четырех ветров
не для того чтобы собирать землянику
в лесах речи
а для того
чтобы на разные лады трубить
в темноте
ибо нельзя положиться
на летучий прах

и только повойник ветра

подвижная корона
указывает еще своим трепетом
весь в созвездиях тревоги
направление бегущему миру.

*** (Долго пожинал Иаков…)