Звездные берега

Шрам на щеке и в самом деле смахивал на багровую запятую.

Лишенный управления, звездолет продолжал нестись в полной темноте и тишине. Неведомая сила тащила нас куда-то. Однажды утром, когда я только что проснулся, корабль сильно вздрогнул, словно ударившись обо что-то.

Я быстро оделся и прибежал в пилотскую. Весь экипаж был на месте.

- Мы на Луне! - крикнул Иван Бурсов.

Каюту заливал солнечный свет: полусфера снова стала прозрачной, будто кто-то сорвал с нее черное покрывало.

Мы натянули комбинезоны с гермошлемами и вышли из корабля. Над нами колыхался огненно-косматый шар Солнца. Почти рядом чернел диск, окруженный голубым ободком подсвеченной сзади атмосферы. Земля, ее ночная сторона... Да, вместе со всеми членами экипажа я был уверен тогда, что мы попали в свою Солнечную систему, на родную Землю.

Звездолет стоял на космодроме, опоясанном какими-то строениями. Город? В наше время его не было... Мы шагали, оставляя глубокие следы в многовековой пыли: видимо, с космодрома уже сотни лет не взлетал ни один корабль.

Вошли в лунный город. Он напоминал почерневший лес, по которому когда-то прокатилась волна пожара. Кругом, как темные стволы циклопических деревьев, высились многоэтажные здания, переплетенные лианами провисших мостов и эстакад. Ноги утопали в пыли, как в пепле. Многие дома покосились, часто попадались обломки рухнувших эстакад. Город был мертв. Ни малейшего движения, никаких признаков жизни. Внутри зданий - такое же запустенье: ровный слой пыли, истлевшая мебель.

- Где же люди? Хотя бы те призраки? - спросил Иван так тихо, будто боялся, что от громкого голоса развалятся здания.

- На Земле,- уверенно ответил капитан.- То есть людей скорее всего не найдем и там. Но там разгадка...

К экспедиции на Землю готовились два дня. У нас была вместительная шлюпка - посадочная ракета, которую с помощью механизмов поставили рядом с кораблем.

Ракета стартовала, взметнув облако пыли. У всех нас зачастил пульс, когда стал наплывать, увеличиваться темный диск в голубом ореоле атмосферы. Что ждет нас там, на родной планете? Она молчала. Ни звука в микрофонах, ни одного светового всплеска на черном диске. В наш двадцать первый век ночная сторона Земли казалась из космоса мерцающей. Светились города, в океанах проплывали ярко иллюминированные лайнеры. А сейчас - ничего. Огни цивилизации погасли...

Приборы показывали высоту сто километров, потом пятьдесят. Ракета, выпустив планирующие крылья, входила в плотные слои атмосферы.

Мы прильнули к экрану радароскопа. Он серыми красками, но в сильном увеличении рисовал неясную картину - лениво перекатывающиеся волны океана. Затем водные просторы сменились сушей. Однако это была странная суша: те же волны, но неподвижные, закаменевшие.

- Что за черт,- бормотал планетолог.- Хотя бы руины, как на Луне... А то ведь ничего. Какой-то застывший океан.

- Скоро будет освещенная сторона Земли.- Капитан хмурился, около губ залегла жесткая складка.- Сейчас увидим.

И мы увидели... Трудно передать охватившее нас чувство смятения. Под нами расстилалась серо-желтая пустыня, безграничный застывший океан песков.

Планирующая ракета еще снизилась и замедлила полет. Внизу мелькали барханы. Ни одной зеленой рощицы или дерева, ни одной нежданно сверкнувшей реки.

Океан, сменивший под крыльями пустыню, ослепил слюдяным блеском. Здесь хоть движение, какое-то подобие жизни. Но какой это океан? Индийский? Атлантический? Очертания берегов так сильно изменились, что никто из нас не мог дать точного ответа.

- Будем садиться,- сказал наконец капитан.

Ни один мускул не дрогнул на его каменном лице. Эта волевая непроницаемость смущала. У нас сжимались сердца от предчувствия беды, постигшей человечество. Но что думал он, Федор Стриганов? Трудно сказать. Движения его рук за пультом управления были по-прежнему уверенными и спокойными.

Место для посадки капитан выбрал удачно - ровную гранитную площадку, почти не занятую песком.

Иван Бурсов и биолог выпустили на волю автономные приборы-автоматы. Первые показания их не радовали. Песок и воздух не содержали не то что капли, но и росинки воды. О жизни и говорить нечего. Чуткие приборы не обнаружили даже микроорганизмов. Это была стерильная пустыня, пустыня-абсолют.

И вдруг...

- Человек! В пустыне человек! - закричал Ревелино.- Он зовет!

Мы поспешили к бортинженеру. С вершины горбатого бархана заметили вдали одинокую фигурку, точнее - силуэт. Человек поднял руку, не то показывая вверх, не то подзывая к себе. Рядом с ним - решетчатый остов полуразрушенного здания. И ничего больше. Кругом унылая холмистая равнина.

- Это контакты! - воскликнул легко возбуждающийся Иван.- Скорее в вездеход.

Под прозрачным бронекуполом гусеничного вездехода разместился весь экипаж. Взвыл двигатель. Машина, покачиваясь, переваливала через бугры и оставляла за собой рубчатые следы. Когда до цели оставалось метров триста, мы поняли свою ошибку: это был не человек, а внушительных размеров статуя.

Двигатель внезапно заглох. Ревелино долго копался в нем, но повреждений не нашел. Что это? Снова шутки невидимок?