Звездные часы и драма «Известий»

Согласно положению парламентского комитета по СМИ о принципах и порядке оказания помощи средствам массовой информации, дотации распределяла специальная комиссия, куда входили представители Министерства печати и народные депутаты РФ. Но чтобы ее получить, надо было быть убыточным изданием и принадлежать к одной из двух групп, которым считалось целесообразным оказывать финансовую помощь. В первую очередь дотировались детские, молодежные, издания для инвалидов, ветеранов, для социально незащищенных слоев населения, женские (кроме журналов мод), художественные, научно-популярные, издания национальные и малочисленных народов, российские издания для соотечественников в странах, входивших в СССР. Ко второй группе относились общественно-политические, религиозно-политические, издания на языках республик, входящих в Российскую Федерацию, профессиональные, в том числе научные, спортивные. Этим изданиям дотации должны были выделяться по остаточному принципу.

Однако в связи с тем, писала Яковлева, что поменялся состав комитета по СМИ (его возглавил выступавший против «Известий» сторонник коммунистов В. Лисин), несколько поменялись и принципы. В частности, приняли уточняющее решение, из которого исчезло ограничивающее положение об иностранном учредителе или издателях. Судя по всему, это было сделано затем, чтобы поддержать газету «Правда», права на которую выкупил подданный Греции. Особое расположение испытывал комитет к изданиям, которые не уставали именовать правительство оккупационным, предавшим интересы Родины, но деньги у него просили, причем, большие. Это — агрессивные антидемократические «День», «Советская Россия», «Литературная Россия», «Русь державная». Комиссия не обходила и просьбы изданий, занимающих нейтральные или противоположные политические позиции. Таких, например, как «Комсомольская правда», «Огонек», «Новое время». Среди тех, кто не получал дотаций в 93-м году, значились «Московские новости», «Независимая газета», «Московский комсомолец». В этом году, в отличие от предыдущего, не получили от правительства ни рубля и «Известия».

Но выживали мы не за счет подписчиков и продажи газеты в розницу — по этим каналам в бюджет редакции поступало всего лишь около 16 процентов денег. Главную часть дохода — 84 процента — давала реклама. Это сведения из попавшейся мне на глаза короткой справки о деятельности АО за 1993 год. Несмотря на падение тиража поток рекламы в «Известия» все еще оставался очень интенсивным, не только покрывавшим все расходы, но и дававшим прибыль. Она была немалой. Документы свидетельствуют, что из прибыли оплачено приобретение пятидесяти персональных компьютеров и стоящего более 700 миллионов рублей оборудования для компьютерного центра. Еще 136 837 100 рублей было направлено через «Диалог-банк» на покупку золотого сертификата, обеспеченного десятью килограммами золота. Приобрела редакция на сумму в 150 миллионов рублей и печально известные ГКО (Государственные краткосрочные облигации), спровоцировавшие дефолт 1998 года. Мне не удалось обнаружить в архивах бумаги, которые ответили бы на вопрос, заработали мы на таких дорогих покупках или они обесценились.

Я попробовал проследить, как менялась зарплата в редакции после отпуска цен. Под влиянием стремительно растущей инфляции в течение 1992–1993 годов фонд заработной платы многократно увеличивался — на 40–60–90 процентов, несколько раз — на 100. В это время был начат переход на контрактную систему оплаты труда, устанавливались индивидуальные оклады, и проводилось их дифференцированное повышение. Если в начале 92-го года репортер получал 1100–2000 рублей в месяц, то через год это были уже 30–40 тысяч, а к декабрю — 90 тысяч и больше. У спецкоров, обозревателей за это время рост был с 2500–3600 до 150–180 тысяч рублей, у редакторов отделов с 4000 до 250 тысяч.

От прошлых времен у нас осталась гонорарная система оплаты за публикации. И здесь мы ничего не смогли бы улучшить без денег от рекламы. По унаследованным редакционным обязанностям еще с тридцатых годов разметкой гонорара в «Известиях», как и во многих других газетах, занимался ответственный секретарь. За моей подписью и шли предложения в редколлегию о корректировке гонорарных тарифов. В начале 92-го года одна наша полоса стоила 800 рублей, я попросил с июля до конца года увеличить цену до 1200, — утвердили. Из-за ненасытной инфляции не стали ждать конца года, и с 12 октября эта сумма выросла вдвое. С января 93-го полоса стоила уже 10 000 — из расчета в среднем 500 рублей за машинописную страницу. В середине мая я вынужден был вновь поставить вопрос об увеличении гонорара, и с 21 мая его подняли до 20 тысяч рублей за полосу. С 7 октября гонорарный фонд был увеличен еще на 50 процентов, и авторам со стороны мы стали выплачивать в среднем уже 3000 рублей за машинописную страницу.