Звездные дороги

– Нет, не сошел. И да, ясно.

– Похоже, видеозапись нашей встречи повергнет вас в еще большее замешательство, чем предыдущая – Силлаайна.

– Не думаю, – покачал головой Графф.

– Что, все-таки намерены обмануть мальчика?

– Тогда я точно буду сумасшедшим.

Он остановился на краю тротуара, явно собираясь закончить разговор до того, как сесть в микроавтобус вместе с остальными. Неужели Графф забыл, что все, что он сейчас говорил, продолжало записываться?

Нет, он помнил об этом. И обращался не только к ней.

– Капитан Рудольф, – сказал он, – вы сами видели, и каждому понятно, что добровольно заставить этого мальчика отправиться в космос невозможно. Он просто этого не хочет. Его не интересует война. Вот чего мы добились дурацкой репрессивной политикой в отношении неподчинившихся наций. Перед нами самый выдающийся ребенок из всех, кого мы когда-либо встречали, но мы не можем его использовать, поскольку многие годы создавали культуру, которая ненавидит Гегемонию, а вместе с ней и Флот. Мы настроили против себя миллионы людей во имя каких-то дурацких законов об ограничении рождаемости, бросив вызов их вере и социальной идентичности, а поскольку вселенная статистически склонна к иронии, естественно, лучший кандидат на роль командира, подобного Мэйзеру Рэкхему, появился среди тех, кого мы настроили против себя. Я лично тут ни при чем, и только идиоты могут меня в этом обвинять.

– Тогда что все это значит? Тот уговор, на который вы согласились? В чем суть?

– Естественно, в том, чтобы вытащить Яна Павла Вечорека из Польши.

– Но какая разница, если в Боевую школу он все равно не пойдет?

– Он обладает разумом, который обрабатывает человеческое поведение так же, как некоторые гении-аутисты обрабатывают числа или слова. Вам не кажется, что ему пойдет на пользу, если он окажется там, где у него будет возможность получить настоящее образование, а не там, где ему постоянно внушают ненависть к Гегемонии и Флоту?

– Мне кажется, это не входит в ваши полномочия, – ответила Хелена. – Мы представляем Боевую школу, а не комитет по организации лучшего будущего для детей путем переселения их в другие страны.

– Я постоянно думаю о Боевой школе, – заверил ее Графф.

– В которую, как вы сами только что заметили, Ян Павел Вечорек никогда не попадет?

– Вы забываете о проведенных нами исследованиях. Возможно, с формальной научной точки зрения их результаты не окончательны, но уже вполне убедительны. Люди достигают пика своих способностей к военному командованию намного раньше, чем мы полагали. Большинство – еще до двадцати лет, в том же возрасте, когда поэты создают свои самые страстные и революционные произведения. И математики тоже. Они достигают вершины, а затем их способности ослабевают, и они держатся на плаву за счет того, чему научились, когда были еще достаточно молоды, чтобы учиться. Нам с точностью примерно до пяти лет известно, когда нам потребуется наш командир, но к тому времени Ян Павел Вечорек будет уже слишком взрослым, давно миновав свой пик.

– Похоже, вы получили информацию, которой нет у меня, – заметила Хелена.

– Или сообразил сам, – сказал Графф. – Как только стало ясно, что Ян Павел никогда не пойдет в Боевую школу, моя миссия изменилась. Теперь самое главное для нас – вывезти Яна Павла из Польши в одну из подчинившихся стран, и мы сдержим данное ему слово до последней буквы, дав ему понять, что мы выполняем свои обещания, даже когда знаем, что нас обманывают.

– И какой в том смысл? – спросила Хелена.

– Капитан Рудольф, вы говорите, не подумав.

Он был прав. И она подумала.

– Поскольку наш командир потребуется нам еще не скоро, – сказала она, – то хватит ли нам времени, чтобы он женился и завел детей, а потом эти дети успели подрасти как раз к нужному времени?

– Едва-едва, но хватит – если он женится молодым и на какой-нибудь девушке с выдающимся умом, чтобы получилась хорошая комбинация генов.

– Но вы же не станете этому способствовать?

– Между прямым воздействием и ничегонеделанием есть множество промежуточных точек.

– Похоже, вы и впрямь думаете на много ходов вперед.

– Можете считать меня Румпельштильцхеном.

– Ладно, я поняла, – рассмеялась Хелена. – Сегодня вы исполняете его самое сокровенное желание, а потом, когда он уже обо всем забудет, появитесь и потребуете себе его первенца.

Графф обнял ее за плечи, и они вместе направились к ожидавшему микроавтобусу.

– Вот только я не оставил ему дурацкой лазейки, которая позволила бы ему выкрутиться, если он сумеет угадать мое имя.

Выскочка [4]