Норт внимательно вгляделся в Уран, прежде чем передать рычаг Хансену. Зеленая искра стала теперь ярче и больше. Ее лун еще не было видно простом глазом.
У него было ощущение какой-то нереальности всего происходящего. Полет на страшную Громовую Луну за левиумом, который половина Солнечной системы считает сказкой! Полет навстречу страшной опасности, а вместо точного руководства — записка мертвеца на клочке бумаги!
— Джон, Питерс приходит в себя! — окликнула его Алина.
Норт и остальные поспешили в каюту. Старик открыл выцветшие голубые глаза. Взгляд их был ошеломленным, затуманенным.
Потом старый Питерс взглянул в иллюминатор, увидел усеянное звездами пространство. Странное выражение триумфа и счастья зажглось в его глазах. И снова веки его сомкнулись.
— Он уснул, — с надеждой сказала Алина. — Может быть…
Норт мягко увел ее. Обернувшись, он тихо сказал Коннору:
— Заверни его, Майкл. Мы совершим обряд погребения в космосе. — Норт увел девушку в кают-компанию.
— Он не может быть мертвым! — воскликнула она.
— Я свидетель многих смертей в космосе, и со всеми было вот также, — ответил Норт. — Но старый Питерс умер счастливым: он увидел перед смертью, что вернулся в пространство.
Старые друзья вынесли завернутое в ткань тело и осторожно поместили его в воздушный шлюз главного люка. Стини стоял, изумленно глядя на звездолетчиков. Он все еще не понимал, что произошло. Остальные повернулись к Норту.
— Можешь ли ты вспомнить ритуал погребения в космосе? — спросил Уайти.
Норт покачал головой:
— Ничего, кроме первых слов. «Так как этот человек, наш товарищ…» Как дальше, Уайти?
Уайти мрачно покачал своей большой головой:
— Я слышал их так давно, что уже забыл.
Норт обернулся к остальным. Но ни Коннор, ни Дорак не помнили.
Тут Стини удивил всех. Помешанный межпланетник смотрел на странный продолговатый сверток, и вдруг словно пробудилось что-то в его затуманенном мозгу, он шагнул вперед и заговорил:
— Так как этот человек, наш товарищ, встретил свой конец в опасном перелете, между миром и миром, и не может лежать ни в какой земле, ожидая суда в вечности…
Все молчали, пораженные почти мистическим ужасом, пока спокойный голос Стини произносил слова, которые когда-то Марк Кэрью говорил над Горхэмом Джонсоном, своим великим командиром, — слова, ставшие впоследствии ритуальным для всех погребений в космосе.
— … то мы вверяем это тело великим глубинам Бесконечности, дабы странствовало оно в просторах пустоты до того дня, когда последняя труба не призовет из космоса его мертвых.
Стини умолк. Норт и остальные смотрели на него, затаив дыхание, все еще надеясь в душе, что какое-нибудь чудо восстановит в нем погасший разум. Но лицо Стини оставалось таким же ясным, голубые глаза такими же пустыми, как всегда.
— Я вспомнил все, не правда ли? — гордо спросил он.
— Да, Стини, — неуверенно сказал Норт. — Ты вспомнил все.
Он подал знак. Хансен у рычагов дал «Метеору» резкий вираж, включив боковые дюзы.
Завернутый труп старого ветерана выскользнул из шлюза и, исчезнув в пустоте, затерялся среди звезд навсегда.
— Вот и ушел последний из команды Горхэма Джонсона, — пробормотал Уайти.
Алина плакала, прижавшись лицом к иллюминатору.
— Это по моей вине! Если бы я не предложила этот полет, он бы еще жил.
— Но, Алина, Питерс умер счастливым, — возразил он. — Этого он хотел больше всего — умереть в космосе, быть погребенным в космосе.
Норт утешал ее, Алина спрятала лицо на его плече.
Но все воодушевление Норта теперь исчезло. Когда он смотрел в иллюминатор теперь уже не на искру — зеленую горошину Урана, ему все больше казалось, что отчаянный полет ведет их не к Громовой Луне, а в вечный мрак.
Джон Норт не был на Уране уже четыре года. С острым волнением следил он, как зеленый шар становится все больше и больше.
Они были с точки зрения закона, пиратами. И хотя земные законы не действовали здесь, на окраине Солнечной системы, длинные руки Компании тянулись и сюда. Ей принадлежала станция в Лунном городе. А они должны идти в Лунный город, чтобы раздобыть теплоизоляционное снаряжение, необходимое для их путешествия.
Норт возвысил голос.
— Алина! Майкл! Мы скоро начнем торможение. Занимайте места в антиперегрузочных креслах.
Остальных вызвал в кабину управления. Красное лицо Коннора было беспечным, как всегда. Долгие монотонные дни, сделавшие Дорака молчаливым, а Хансена ворчливым, не затронули ирландца.
Алина еще не покинула кабину управления. Она была бледна от недостатка воздуха, а темные глаза казались огромными на белом тонком лице.
— Уран кажется таким большим даже с этого расстояния, — шепнула она. — И таким страшным.
— Он, конечно, большой и скверный, — согласился Норт, глядя в иллюминатор. — Это самая бурная из всех крупных планет.
Вид Урана был ужасным. Огромный зеленый шар закрывал половину неба — так близко от него был теперь «Метеор». Но поверхность его была плохо видна, так как он был окутан мутной атмосферой толщиной в сотни миль. Этот облачный покров кипел от страшных бурь, мчавшихся по планете.