Звездные крылья

Однажды он услышал немецкую речь совсем близко от себя и замер в сухой траве. Долго лежал он, пережидая, пока уйдут немцы, потом снова двинулся вперед. Теперь ему казалось, что самое страшное уже позади, что можно уже вскочить и со всех ног побежать к своим, под надежную защиту советских пушек, глухо ухавших где-то в глубине.

Уже не в силах больше сдерживаться, Ваня побежал. Возможно, он перебежал бы эту клятую безлюдную полосу земли, если б в это мгновение не взлетела в небо ракета. Она осветила вытоптанный луг и одинокую маленькую фигурку, которая от неожиданности застыла на месте, как каменный столбик.

Пулемет из передового окопа немцев резанул длинной очередью. Ракета погасла. А когда взлетела другая, то на лугу виднелась лишь маленькая неподвижная кучка серых лохмотьев.

Наутро немецкий разведчик подобрал и принес в окоп тело Вани Коваленко. На мраморном личике запечатлелось удивленное, недоумевающе-обиженное выражение, будто кто-то крепко обидел мальчика.

Пули пробили маленькую грудь и горб на спине. Из него высыпались какие-то бумаги.

— Смотри, пожалуйста, — сказал разведчик товарищам. — А я уже было пожалел, что мы вчера поспешили стрелять.

Они быстро сорвали с мертвого ватник, вынули бумаги.

— Вот так птичка-невеличка, — сказал фельдфебель. — Чертежи эти, стало быть, важные, если с ними переходят линию фронта… Закопайте его… Сегодня у нас удачный день.

И немцы зарыли в холодную землю маленького пионера Ваню Коваленко, а фельдфебель отправился докладывать начальству о том, что задержан и уничтожен советский разведчик и обнаружен сверток с очень, видимо, важными чертежами.

А подвиг Вани Коваленко остался неизвестным на долгие годы… До сих пор так и не знают пионеры нашей страны, где его могила…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Прямо с вокзала Марина прошла в кабинет Крайнева.

В кабинете были Валенс и Ганна. Все вскочили навстречу Марине. За это время не было часа, чтобы они не вспоминали о ней. Ее приветствовали искренне, всем сердцем. Марина сразу ощутила эту искренность и чуть было ке расплакалась, так была тронута. Она сразу почувствовала себя в родной семье, где никакие испытания для нее не были страшны.

Она начала рассказывать. Снова перед товарищами прошел опустевший завод, грозное зарево на горизонте, танки Короля у высокой могилы.

— Это наш Король? — спросила Ганна.

— Да, наш. Я еще многих знакомых видела там, — продолжала Марина.

Она рассказала о том, как перед машиной разорвалась бомба, и все ощутили это так ясно, что невольно пригнулись. Крайнев представил себе, как сидит в кабине мертвая Соколова, как пустеет дорога и только разбитая машина остается в просторах степи.

Потом появляется в небе легкий У-2, и все ясно вообразили себе приветливое лицо Росовского. Он уступает свое место Марине, и только пыль поднимается за самолетом, и в бескрайней степи люди кажутся затерявшимися точками.

— И он остался там? — встревоженно спросила Ганна.

— Да. Он остался там.

— И они погибли?

— Этого я не знаю, думаю, что нет, то есть, не думаю, а надеюсь. Не такие это ребята — Король, Орленко и Росовский, чтобы так легко отдать свою жизнь врагу.

— Но ведь о них ничего не слышно.

— Да, ничего не слышно, но я убеждена, что они живы и мы их еще увидим когда-нибудь.

Эти слова Марина произнесла с вызовом, готовая возражать каждому, кто бы посмел усомниться в возможном спасении Росовского. Ей, впрочем, никто и не собирался возражать.

— А что же мы здесь будем делать? — спросила Марина, и снова ее вопрос прозвучал, как вызов.

— Мы получили новое задание, — спокойно ответил Крайнев.

— На самолеты?

— Нет, мы получили задание продолжать нашу экспериментальную работу.

— Что такое? — ахнула Марина. — Продолжать экспериментальную работу? Сейчас, когда каждый самолет на поле боя важнее ста самых лучших самолетов в будущем? Да вы понимаете, что говорите? Сейчас надо строить самолеты и только самолеты. Иначе мы вообще больше никогда не сможем экспериментировать… Вы меня поняли?

— Я уже прошел через это, Марина, — тихо заметил Крайнев.