Звездные крылья

— Всего-навсего, — разочарованно протянул Юрий. — Такой скорости и с бензиновым мотором можно достичь. Машину придется переделывать, Адам Александрович.

— Кроме того, на виражах она чувствует себя очень, неуверенно, как-то заваливается набок. Но в общем, должен сказать, что это- уже не эксперимент, а подлинная машина. Я еще никогда не испытывал такого удовольствия от полета.

— Да, товарищ Марченко, — задумчиво сказал Крайнев, — завтра мы еще кое-что попробуем здесь, а потом примемся за новую модель. Мне кажется, я уже понимаю, в чем тут дело.

— Ну, завтра, наверное, этим заняться не придется, — сказал Валенс. — А сейчас нам пора в институт.

— Ах да, — как бы вспомнив что-то, произнес Крайнев. Он с сожалением посмотрел на самолет и медленно пошел к ангару. Марченко и Валенс последовали за ним.

У ворот стояла открытая машина. Валя, сидя за рулем, читала книгу. Увидев Крайнева, она встрепенулась.

— Товарищ Крайнев, это вы строите такие самолеты? — спросила она с удивлением.

— Я, Валя, я, — ответил профессор. — И когда-нибудь вы будете пилотом именно на таком, нет — на лучшем самолете…

Крайнев не сказал больше ничего, но и сказанного было достаточно. Валя смотрела на него с восхищением.

* * *

Ганна была первой, кого Крайнев встретил в институте. Может быть, она ждала его?

Он подошел взволнованный и немного растерянный.

— Очень рад видеть вас, Ганна, — сказал Юрий, чувствуя, что говорит пустые, банальные слова.

Ганна протянула ему руку. Юрий увидел глубокие, ласковые и нежные глаза. Он улыбнулся и медленно спустился по лестнице в свой кабинет.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Юрий прошел с Валенсом по длинному коридору и повернул к своему кабинету. На двери висела табличка: «Юрий Крайнев — инженер». Он рассеянно взглянул на табличку и толкнул дверь.

Кабинет был обставлен просто и неприхотливо. Крайнев уделял мало внимания обстановке. Вдоль стен стояли удобные глубокие кресла.

Угол комнаты занимал большой письменный стол. Маленькая дверь вела во вторую комнату — там помещалась библиотека. У одной из стен стояли в ряд четыре стальных шкафа. В комнате не было видно никаких бумаг.

Крайнев упал в широкое кресло у стола и задумался. Ганна Ланко слишком прочно входила в его жизнь.

…В памятный вечер дня своего рождения он просидел у нее очень долго.

Оказалось, что Ганна работает химиком-лаборантом в лаборатории взрывчатых веществ.

Отец ее был очень известным в Киеве врачом. Ганна недавно закончила вуз и собиралась пройти в институте стратосферы практику, но работа оказалась настолько интересной, что ей захотелось совсем остаться здесь. В институте Она человек новый, друзей студенческих лет уже растеряла, поэтому иногда она чувствует себя немного одинокой.

Все это Ганна говорила, мягко улыбаясь и отламывая маленькие кусочки от плитки шоколада.

Так просидели они довольно долго. В два часа Юрий спохватился и вспомнил, что ему давно пора домой.

Ганна пригласила его заходить. Она проводила его до калитки и на прощанье тепло и дружески пожала руку.

Больше часа добирался он к себе на улицу Ленина, шел, почти не замечая дороги. У Ганны была привычка при разговоре опускать ресницы и вдруг резко вскидывать их, тогда особенно яркими казались лучистые ее глаза. Именно такой больше всего она нравилась Крайневу.

Он вернулся домой, и комната показалась ему холодной и неуютной. В ту ночь он уснуть не мог…

Следующий день был заполнен работой. Друзья и знакомые поздравили его с днем рождения, а под вечер он почувствовал в сердце неприятную пустоту. Это ощущение оказалось для него неожиданным и совсем незнакомым. Он стал доискиваться причины своего состояния, и вскоре его осенило: он не видел Ганны.

…Крайнев вызвал машину и поехал к девушке. Она встретила его так, будто ждала, будто была уверена, что он приедет.

И вот Ганна прочно вошла в жизнь Юрия Крайнева. День для него не был заполнен, если он не виделся с ней. А она словно намеренно дразнила его, иногда не показываясь по нескольку дней.

Обо всем этом думал Крайнев, сидя у себя в кабинете и ожидая вызова Валенса. Надо было что-то делать, как- то кончать все это, а что именно делать, Юрий не знал.

Но Валенс не вызвал его. Он пришел сам. Высокий, жизнерадостный, он сел против Юрия, и в кабинете сразу же стало как-то теплее. Валенс помолчал, словно обдумывая разговор, затем наклонился к Юрию и, не торопясь, сказал: