Звездные крылья

— На Коксострое — двадцать один метр восемьдесят сантиметров. Правильно я сказал? — дед посмотрел на своих сынов, и они все одновременно согласно закивали головами.

— Мало, — ответил Полоз, — нам, дедушка, надо делать тепляк в сорок шесть метров высоты: можно сделать такой тепляк или надо бросить об этом и думать — вот о чем пришел я потолковать с вами. Проект я сделал. А можно ли его выполнить — не уверен. И хочу вот тут ваше слово и приговор услышать.

Дед ясно почувствовал всю важность момента. Он вытащил из кармана очки в железной оправе и медленно посадил их на нос. Посмотрел вверх на матицу, проверяя, хорошо ли видит, поправил дужку на переносице и только после этого обратился к чертежам. Молодые Котики уже давно рассматривали чертежи, но Полоз смотрел только на деда. От него ожидал он первого слова.

Дед деловито рассматривал чертежи. Иногда он вскидывал глаза на потолок барака, словно примеряясь, как это получится на строительстве, потом снова углублялся в разглядывание чертежей.

— Можно такой тепляк выстроить, — наконец, сказал он и оглядел своих сыновей. Те молчали, ни одним словом не подтверждая, но и не опровергая вывод отца. — Можно такой тепляк выстроить, — еще раз, как бы убеждая самого себя, повторил дед. — Только здесь кое-что изменить надо.

Дед разгладил чертежи узловатыми пальцами и сказал, что именно, по его мнению, надо исправить.

Проект Полоза, по существу, был не очень сложен. Сводился он к следующему: из дерева строится сарай-тепляк сорока шести метров высотой, соответствующий длине и ширине теплоэлектроцентрали. Обогреваться он будет паром. В самые лютые морозы в таком тепляке можно будет проводить строительные работы, а когда закончится кладка бетона и кирпича, его можно будет легко разобрать. Опасность и сложность заключалась в том, что такое грандиозное сооружение приходилось возводить из дерева — материала довольно непрочного.

Полоз распрощался с семьей Котиков поздней ночью, когда сонная тишина уже залегла в бараке. На улице ветер яростно рванул полы его тулупа, но инженер на это не обратил внимания. Если уж такой осторожный человек, как дед Котик, взялся строить тепляк, то дело уже почти выиграно.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В комнате было сумеречно и тихо. Крайнев сидел за столом и задумчиво водил карандашом по бумаге. Ему было над чем поразмыслить. Все возрастающие требования современной войны выдвигали перед ним новые, совсем неожиданные задачи. Нужно было добиться большой скорости, создать принципиально новые конструкции самолетов. В чем должна заключаться эта новизна, Крайнев еще не знал. Он так задумался, что не заметил, как вошел Валенс.

Не первый день разрабатывал Юрий эту проблему. Прикидывая всевозможные варианты новой конструкции, размышляя над ними, он, наконец, пришел к выводу, что одних его сил для разрешения этой задачи мало. Надо было собрать товарищей-инженеров и сообща браться за эту, огромной важности, работу.

Крайнев хорошо понимал, что в этом труде ему будет принадлежать первое слово, от него будет зависеть, в какую сторону направить коллектив. Наметить первые вехи должен был он сам. В дальнейшем, в процессе работы, эти первые тезисы будут отброшены и забыты, истина родится в коллективном творчестве, но дать точку опоры, первый толчок — это дело его, Крайнева.

Однако не хотелось, чтобы намеченный путь впоследствии оказался неправильным. Он отлично понимал возложенную на него ответственность. Именно поэтому так настойчиво, так внимательно работал инженер.

В дверь постучали.

— Войдите, — сказал Крайнев.

— Простите, что я вас беспокою, — сказала Марина, входя в кабинет, — но здесь товарищ Валенс, а у меня к нему срочное дело. Эту бумагу нужно подписать, без нее я не получу необходимых материалов.

Пока Валенс читал бумагу, Крайнев и Марина молчали, изредка поглядывая друг на друга. Несколько странные отношения установились между ними с того дня, когда Марина увидела модель самолета в аэродинамической трубе. Она поняла, что Крайнев сделал в десять раз больше, чем она, что ей нужно многому у него учиться. Но где-то в глубине ее существа теплилась надежда, в которой Марина не осмеливалась признаться даже самой себе. Она мечтала о такой минуте, когда ее помощь Крайневу станет настолько необходимой, что они смогут работать как равные. Девушка была убеждена в своей талантливости. Значит, надо учиться и ждать, упорно и спокойно, ждать момента, когда она сможет проявить свои талант и силу.

Крайнев не часто думал о Марине. Однако всегда воспоминание о ней вызывало одну и ту же мысль: несмотря ни на что Марина стоит в стороне от его работы. Она учится жадно, настойчиво, но помогать коллективу не желает ничем. Юрий надеялся, что все это пройдет, когда Марина начнет изобретать, начнет творить сама. И все же при всех обстоятельствах он относился к этой девушке с глубоким уважением. В том, что она очень способный человек, он не сомневался.

Валенс подписал бумажку и отдал ее Марине. Девушка сделала шаг к двери, и тут Крайнев повернулся. Марина остановилась:

— Вы что-то сказали?