Звездные ливни

— Хочешь сказать — простить предательство? — нахмурил седые брови князь. — Ты прав. Этот грех нам обоим не отмолить… Что же касается твоей дочери, то следует убрать ее подальше от Святополка. Не след им видеться. Впрочем, я не думаю, чтобы он и впрямь решил поменять жену. Ссориться с Болеславом для него будет пострашнее поруба. Святополк умен и хитер, чтобы решиться на такое ради девицы, пусть даже весьма видной собой и жаркой до любовных утех. Жаль твою дочь, знатной красавицей слыла. Честно признаюсь, сам не раз заглядывался на твою Руту, но… — князь криво улыбнулся. — Я дал обещание чтить тебя заместо отца и потому не тронул твою дочь. Но она сама честь свою девичью не уберегла, а потому должна нести наказание, чтобы знала, что позорить отца невместно. Мои слуги увезут ее с глаз долой подальше от Киева. Так будет лучше для всех. Да… говорят, что у тебя подросла еще одна дочь. Напомни — она также хороша собой, как старшая?

— Нет. Купавушка совсем иная. Она у нас разумница. Сама еще ребенок, а уже сына моего младшенького лечит травами да заговорами.

— Разумница говоришь? Что ж. Пожалуй, я возьму твою Купаву ко двору. Если покажет себя умницей, то устрою судьбу ее. А пока что станет подругой дочери моей старшей, Предславы. Что-то загрустила княжна последнее время. Уж лучше бы согласилась стать женой Болеслава, чем вот так сидеть да злиться на весь мир. Так что собирай дочерей.

* * *

Ох и тошно стало Купаве! Она и плакала, и молила отца сжалиться и оставить ее в родном доме, просила подумать о маленьком Яроке. Все было напрасно. Княжеский приказ боярин порушить не мог да и не хотел.

Напоследок отпросилась Купава в лес, чтобы собрать нужных трав, а заодно проведать Ласу, спросить совета. Ведунья выслушала девушку и велела не тревожиться:

— Ярок уже окреп и сумеет справиться с недугом сам. Отвары делать для него может твоя нянька Петунья. Что же касается Руты… Беду натворила она огромную. И лучше забыть об этой неразумной навсегда. Особенно тебе. Без ума сделала сестра твоя приворот страшный, дала испить князю своей крови в купальскую ночь. Теперь Святополк начнет ее искать. Любви к ней у него нет, но и отказаться от Руты он не сможет. Измучит и себя, и ее… — ворожея пристально взглянула на Купаву: — О себе ничего не хочешь узнать? Колечка моего заветного у тебя на руке не вижу, значит, все вышло, как я говорила.

— Зачем только послушалась тебя. Лишь смятение ты в душу мою впустила, — тяжело вздохнула Купава. — А если бы батюшка проведал, что и я побывала на днепровском берегу… Но почему одна Рута страдать должна? Чем я лучше ее? Наверно, даже хуже — сестра хоть знала, с кем ночь провела, а я… Имени его даже не узнала. А Глеба забыла… — девушка по-детски всхлипнула. Она сейчас сама не понимала, о чем больше жалеет: то ли о том, что предала детскую любовь, то ли о том, что сердце плачет о незнакомом парне.

— Твоя судьба не связана с муромским князем. А сестра твоя — спесива и глупа. За то и поплатилась. Любовь нельзя выставлять на суд людской, беречь ее следует от лучей золотых Ярилы-солнышка. Ты совсем другая — светлая и чистая, — Ласа бережно провела рукой по печальному лицу девушки. — И не грусти, Купавушка. Нет беды в том, что не ведаешь до поры до времени, кто твой милый. Ночь купальскую я вам подарила, чтобы легче потом было узнать друг друга при встрече. Ты получила в дар от него перстень?

— Да… — вздохнула девушка и показала маленький мешочек наподобие ладанки, в который спрятала от чужих глаз подарок купальской ночи.

— Смотри — сбереги его, иначе беда случится неминучая.

— Кто этот юноша? — наконец решилась задать заветный вопрос Купава.

— Не ведаю. Судьба расстелила перед тобой дорогу к суженому, так ступай по ней. Только не сбейся, не соверши ошибки роковой, непоправимой.

* * *

Зарев (август) — ревун (сентябрь) 1014 г.

Любимая дочь князя Владимира выпросила у отца разрешение поселиться в Вышгороде, и уже в начале зарева месяца Купава, не успев обжиться в Киеве, с радостью вернулась в родимые места.