Звездные мечты

Мари первой пришла в себя и стала подниматься по лестнице. Мать глядела ей вслед. «Да… На этот раз Мари должна будет что-то сделать сама. Нет худа без добра. Может быть, из этого и получится что-то хорошее. Может быть, Мари оживет. Почувствует что-нибудь! Сделает что-нибудь!»

Мари прошла мимо теперь уже плачущей Анджелы и подпрыгивающей, с горящими от восторга глазами Кики, чувствующей, что происходит что-то драматическое, но повернула не направо, к комнате Дезирэ, а налево, к своей собственной. Она вошла в комнату, затворила за собой дверь и заперла ключом замок. Рори Девлин так и не появился в холле, а Евгения не трогалась с места. Во всем доме воцарилась гнетущая тишина, несмотря на шум, производимый двумя девочками.

Наконец Евгения очнулась и стала тяжело подниматься по ступеням, хватаясь обеими руками за железные перила и с трудом подтягивая вслед свое тело. Она приказала детям немедленно отправиться в свою комнату. Анджела повиновалась, а Кики стала упираться, и тогда бабушка буквально втолкнула ее в комнату и захлопнула дверь. Затем она вошла в комнату Дезирэ и увидела, что Девлин стоит перед зеркалом и причесывает волосы гребнем ее старшей дочери. Увидев Евгению, он очаровательно улыбнулся ей и нахально поднял брови. Рори был уже полностью одет. Евгения перевела взгляд с него на Дезирэ, которая лежала на постели, укрывшись с головой. Евгения передохнула, собираясь с силами. Она разберется с Дезирэ позже, а сейчас она уже знала, как следует поступить с Рори Девлином.

— Что ж, — сказал он, — я понимаю ваше замешательство, maman. И сочувствую вам. Я думаю, самое время вежливо распрощаться с вами, леди, чтобы не причинять вам дальнейших неудобств!

Рори поклонился сначала мадам дю Бомон, потом Дезирэ. Он слышал звук запираемой двери в его с Мари комнате. Он уйдет без своих вещей. Что же делать. И он должен уйти, не попрощавшись со своими дочерями. И как это ни прискорбно, тут тоже ничего не поделаешь. Он свяжется с ними, как только сможет.

— Возможно, мы еще встретимся, Дезирэ, — произнес он и, обойдя стоявшую в дверях тещу, вышел, мило улыбаясь.

Евгения кинулась за ним, начала колотить в спину кулаками. Рори, не обращая на это внимания, сбежал вниз по лестнице. В этот момент он услышал крик «Cochon[8]!» и звук спускаемого курка. Он почувствовал укол в бок, пошатнулся, в то время как его теща бессильно обмякла на площадке около лестницы, сжимая в руке старый кавалерийский пистолет ее мужа. Это был один из пары изысканно отделанных пистолетов, находившихся в семье с незапамятных времен.

Вынув чистый, белоснежный платок с вышитыми инициалами, Рори приложил его к боку, где уже выступили капли крови. «Старая сука!» — равнодушно кинул он безжизненной фигуре на лестничной площадке, повернулся и вышел из дома.

Во всем доме слышны были теперь только всхлипывания Анджелы и отчаянный стук Кики в запертую дверь. Мари в это время лежала в пенной ванне. Дверь ванной комнаты была закрыта, и она не слышала выстрела. Между тем Дезирэ выскочила из комнаты, на ходу натягивая на себя рубашку. Она обогнула лежащую на площадке мать и перегнулась вниз через перила, думая обнаружить там упавшее тело своего любовника. Не увидев его, она сбежала по лестнице, распахнула дверь и закричала в тяжелый, душный послеполуденный воздух: «Рори! Рори! Подожди меня!» Но ответа не последовало. Улица была пустынна.

Поднявшись наверх, она прошла мимо лежащего на полу тела матери и даже не остановилась у комнаты девочек, откуда доносились истерические крики. Одевшись за несколько минут, Дезирэ бросила в сумку кое-какие вещи и, спустившись по лестнице, направилась к входной двери. Она должна найти его. Куда он может пойти без денег, без вещей? Скорее всего, он направится в Байу-Теш, где жила его мать.

Прошло не менее часа, когда Силия вернулась из Старого квартала, где она проводила знойный полдень — болтая, смеясь и попивая лимонад с приятельницами. Она увидела Евгению дю Бомон, лежащую без чувств, измученных девочек, заснувших на полу у двери, и Мари, закрывшуюся в своей комнате.

«Mon Dieu!» — все повторяла и повторяла Силия, вызывая доктора Эре, а, затем Джулиана с плантации.

6

Евгения дю Бомон вернулась домой из больницы парализованная и лишившаяся дара речи. Она не надеялась, что к ней вернется способность владеть телом и говорить. «У нее очень сильное сердце», — сказал доктор Эре. Было неясно, сообщал он это как простой факт или утешал. Ее нужно было кормить с ложечки, умывать, одевать и раздевать, и, если выдавалось время, говорить с ней и читать. По яркому блеску ее глаз можно было судить, что она понимает происходящее вокруг, несмотря на то что взгляд был не совсем естественным из-за парализованных мышц лица.