Звездные мечты

— Не надо, спасибо, — ответила она, — оставьте их у лестницы. Я хочу сделать кое-кому сюрприз.

Она дала ему хорошие чаевые и одарила одной из тех очаровательных улыбок, которые училась изображать, когда пребывала в одиночестве в своей комнате.

Анджела тихонько открыла дверь своим ключом в надежде, что не натолкнется на кого-нибудь из слуг. В доме было тихо, казалось, его покинули все обитатели. Она прошла на цыпочках по мраморному холлу, обогнула огромный круглый стол, стоящий в центре. Анджела заметила, что, хотя ее мать была в Стонингеме, стол, как и при ней, украшали белые цветы — Мари не любила многоцветные букеты.

Она заглянула в гостиную. Шторы были опущены, поэтому, несмотря на яркое солнце снаружи, в этой белой с розовым комнате было полутемно и прохладно. Неожиданный полумрак после яркого света на улице на мгновение ослепил ее. Но тем не менее в гостиной никого не было.

Двойные двери в библиотеку были закрыты. Анджела нерешительно нажала на одну ручку, но дверь оказалась запертой. Теперь она знала, что Кики должна быть там, — видимо, та оберегала свое уединение даже в безлюдном доме. Она не постучала — ей хотелось сделать сестре сюрприз. Анджела прошла в столовую. Обе эти комнаты — столовая и библиотека — были смежными, их стеклянные двери выходили на маленькую крытую террасу, проходившую вдоль одной из стен дома. Выйдя через дверь столовой, можно было войти в дом через дверь библиотеки.

Она на цыпочках прошла по террасе, медленно отворила прикрытую портьерой дверь в библиотеку и осторожно заглянула в щель, чтобы посмотреть, действительно ли Кики находится здесь. В комнате после залитой солнцем террасы казалось очень темно. Она заморгала, чтобы глаза привыкли к темноте. Багровые шторы и темные панели стен не облегчали задачу. Она могла разглядеть только неясные силуэты мебели. Неужели это Эдвард сидел у камина в кожаном кресле с подлокотниками?

«Он, должно быть, решил вздремнуть немного. И закрыл дверь, чтобы никто его не беспокоил». Да, сейчас она видела его голову, откинутую на спинку кресла. Глаза его были зажмурены, а рот полураскрыт. Анджела подавила желание хихикнуть. Он должен был бы храпеть. Но она не слышала храпа, только тяжелое дыхание. Изредка с его губ срывались слабые стоны. Должно быть, подумала Анджела, бедняге снится страшный сон. Ей самой часто снились кошмары.

Она уже была готова тихонько выйти из комнаты и оставить Эдварда с его дремотой, когда вдруг изумленно осознала, что в комнате присутствует и еще кто-то. Это была Кики, стоящая на коленях перед Эдвардом. Ее волосы отливали в полумраке серебром.

«О, Господи Иисусе, помоги мне!»

Кресло мешало Анджеле хорошо разглядеть, что происходит, но она видела, что лицо Кики было склонено к его коленям, своей головой она делала ритмичные движения, ее рот был раскрыт, а глаза пристально устремлены в лицо Эдварда.

«Мария, Матерь Божья, спаси нас всех!»

Анджела видела, как тело Эдварда дернулось и задрожало, стоны стали громче. «Я должна уйти отсюда».

Она закрыла дверь, осторожно вернулась на террасу и охватила ладонями лицо. «Что мне делать?»

Быстро пробежав через столовую, Анджела выскочила в холл, оттуда по лестнице поднялась в свою комнату. Она села за туалетный столик и начала яростно расчесывать волосы. И тут, словно вихрь, в комнату ворвалась Кики.

— Анджела, дорогая, наконец-то ты дома! Я так рада видеть тебя, крошка! М-м-м… М-м-м. — Она стала покрывать поцелуями лицо сестры.

Анджела отпрянула.

— Кики, я только что видела тебя, — сказала она, стараясь говорить спокойно.

Кики взглянула на нее:

— Я знаю. И я видела тебя.

— Кики Девлин! Как ты могла?

— Господи, Анджела, это всего только маленький минетик. Сущая ерунда.

— Только!

— Да. Только. Это не то, что заниматься сексом. Всего лишь маленькая услуга, чтобы отплатить Эдварду за то, что он сделал для нас, — худо-бедно он предоставил нам хороший дом, дал хорошее образование.

— Это совсем не смешно, Кики. Ты отвратительна! Как ты можешь говорить, что это не секс? И со своим собственным приемным отцом!

— Потому что это и в самом деле не то, что заниматься сексом! Он ничего не делал со мной. Я имею в виду, что трогал меня немного. Тут и там, но никогда не вводил его в меня!

— О Господи! Это звучит вульгарно! Как ты могла так поступить по отношению к матери?

— С моей точки зрения, я помогаю ей. Каждый раз, когда это делаю ему я, — от этого избавляется она. И поверь мне, это может убить ее, я этого вовсе не хочу. И знаешь, я получаю своего рода удовольствие, когда при этом искажается бесстрастное лицо этого старого негодяя.

— Я не верю, что мама когда-нибудь делала это!

— О Господи, да не будь же ты такой наивной! Черт возьми, я видела собственными глазами, как она это делала ему. Однажды я на них чуть не натолкнулась. Конечно, это было уже давно.

— А если мама наткнется на вас двоих, как я сегодня?

— Она и натолкнулась однажды.

— О Господи! И что она сделала?

— Вышла и закрыла дверь.

— И никогда не упомянула об этом? В это трудно поверить.