Звездные мечты

Это было лето гуляний, тенниса, плаванья под парусами, купания. Ленивые, жаркие дни. Вечеринки, танцульки, выпивки, флирт под звездами. Потом наступила осень, и Анджела уехала в Смит, а Кики сбежала.

* * *

Однажды вечером, когда Кики, Рэнди Хаскелл и Трейси Мэнсфилд бродили из одного злачного заведения в другое и прикидывали, чем бы заняться, Рэнди предложил полететь в Рино[12], где он и Кики могли бы завязать узелок.

Кики рассмеялась:

— Этим летом ты сделал предложение половине Хемптона. Если никто из них не согласился, почему я должна? К. тому же ты уже стар, сколько тебе стукнет — тридцать пять? Все говорят, что ты здесь крутишься годами и разбрасываешь всем молоденьким девочкам предложения, словно пепел стряхиваешь.

— Что за гнусная ложь! — горячо запротестовал Рэнди. — Ладно, пусть не со мной, ну, а если это отмочите вы с Трейси, а я все обделаю за вас?

Трейси выпил еще больше, чем они.

— Почему бы нет? Я никогда раньше не был женат… И никогда не был в Рино.

После уик-энда, ушедшего на свадьбу и шумный загул, парочка вернулась в Нью-Йорк, чтобы обрушить эту новость на своих родителей.

Мари была ошеломлена.

— Почему из всех ты выбрала Трейси Мэнсфилда? У него нет ни гроша собственных денег, он никогда не работал, и мать держит его на коротком поводке. И у тебя даже не было нормальной свадьбы.

Но Кики оставалась беспечной.

— Я подумала, что ты устроишь нам маленький прием — человек на двести, не больше — и сделаешь хороший свадебный подарок. Я уверена — при таких обстоятельствах Мэнсфилды будут вынуждены ответить на твой подарок своим. На эти деньги мы купим хорошую квартиру, обставим ее, а потом Мэнсфилды подыщут своему сынуле подходящее занятие. Такое, чтобы он не перенапрягался, ты же знаешь, что Трейси слабенький.

— Это не ответ на мой вопрос, — настаивала Мари. — Почему ты вышла за него замуж? — Затем спросила точно так, как когда-то ее спрашивала мать. — Ты беременна?

— Боже упаси, мама, ты разве ничего не знаешь? Трейси «голубой».

— Ничего не понимаю.

— Ну, «гей», «гомик». Неужели не понимаешь, мама? В отеле мы все жили втроем — я, Трейси и Рэнди. У нас были двуспальные кровати, и. они спали вдвоем, а я спала одна на другой кровати. — Она разразилась хохотом. — Разве это не абсолютный восторг!

Мари пристально смотрела на свою дочь.

— Ты сошла с ума или как?

Кики пожала плечами:

— Я была пьяна, они были пьяны, и мы не могли придумать ничего лучшего. Тогда нам это показалось просто забавным.

— Я вижу, — сухо произнесла Мари. — Забавно! Как только Трейси объявится здесь, ты скажешь ему, что мы аннулируем брак, и отошлешь его обратно к его матери.

— Черт побери, одну минуту…

— Не употребляй, пожалуйста, в моем присутствии эти ужасные слова. Ты действовала под влиянием алкоголя, и этот брак недействителен. Это ясно. Чем больше мы будем тянуть, тем больше будут сплетничать. Это в любом случае плохо. Ты уже совершила глупость и испортила свою репутацию, и это так. Вся эта история не пойдет на пользу твоему будущему.

— Да придержи ты своих проклятых коней, Мари! Оставь мне мои заботы! Видала я это будущее в заднице!

* * *

Как и предвидела Кики, Мэнсфилды явились с кое-чем для Трейси. Ему дали должность в инвестиционной компании, которая принадлежала его семье, и он получил большой кабинет, в котором перекладывал бумажки. Его родители не имели ничего против отчима своей невестки Эдварда Уиттира и были весьма довольны, что их сын выгодно женился и они сбагрили его с рук. Он уже довольно сильно пил, а его «проблема» начинала становиться источником серьезных затруднений. Они были в таком восторге, что купили Кики и Трейси облицованный красным камнем дом на Восточной Шестьдесят пятой улице и обещали Кики положить на ее счет большую сумму, если она произведет на свет наследника — и чем скорее, тем лучше. В течение года Кики и Трейси оставались в браке; несколько раз тем или иным способом она давала понять, что беременна, и собирала подарки. Наконец, Кики решила, что это слишком тяжелый способ зарабатывать доллары, и вместо этого сообщила Мэнсфилдам, что готовится к разводу.

Она предложила родителям мужа на выбор два варианта — за то, что ей оставляют особняк и дают триста тысяч долларов наличными, она получит спокойный развод в Неваде. В ином случае будет шумный процесс в Нью-Йорке, где, конечно, единственным основанием явится супружеская измена, и она вынуждена будет представить недвусмысленные фотографии Трейси с Рэнди Хаскеллом и кучей других любовников, некоторые из них были отбросами общества. Ей бы очень не хотелось делать этого, потому что Трейси был одним из ее лучших друзей на всем свете, и она фотографировала лишь по его собственной просьбе. Конечно, она могла бы получить деньги на расходы, связанные с разводом, продав некоторые из этих фото в «Уиспер» или другое подобное издание, иметь дело с большинством которых ей просто ненавистно, поскольку дело касается ее собственной частной коллекции.

* * *