Звездные мошенники

Дэн оглядел серые стены. Вдоль них от пола и до низкого потолка протянулись полки со свернутыми картинами. Две трехсотваттные лампочки заливали ярким белым светом кафельный пол, чистенький белый холодильник, койку, кресло, книжную полку и небольшой стол с бумажными тарелками, пластиковыми столовыми приборами и портативным радиоприемником – все это было спешно доставлено по распоряжению Келли. Дэн открыл холодильник и посмотрел на лежащие там салями, ливерную колбасу, сыр и пиво. Он достал буханку хлеба, соорудил солидный сэндвич и открыл пивную банку.

Не роскошно, но сгодится. Первая часть плана прошла без сучка без задоринки.

По сути своей его идея была проста. Коллекции произведений искусств исчезали из тщательно охраняемых галерей и домов по всему миру. Очевидно, что никто не способен войти в запертое хранилище, взять там кипу больших полотен и выйти, не будучи замечен бдительной охраной – и оставив за собой целехонький замок.

Однако картины исчезли. Кто-то побывал в этих хранилищах – кто-то, не входивший туда обычным путем.

В этом месте теория давала сбой; значит, оставалось экспериментировать. Коллекция Снитиана самая большая к западу от Миссисипи. На такую приманку воры просто не могут не прийти. Если Дэн будет сторожить денно и нощно, он увидит, как они действуют.

Он доел сэндвич, подошел к полкам и достал завернутый в коричневую бумагу рулон. Развязав бечевку, извлек картину. Это было написанное яркими красками кафе на открытом воздухе; группа мужчин и женщин в нарядах веселых девяностых сидела за столом. Дэн вроде что-то читал об этом в журнале. Жизнерадостная картина понравилась Дэну. Но все равно казалось, что она не стоит затраченных усилий.

Он подошел к стене и щелкнул выключателем. Оранжевое свечение нитей накала погасло, остался лишь слабый свет ночника у двери. Когда воры появятся, у Дэна будет небольшое преимущество, прежде чем их глаза привыкнут к полумраку. Дэн на ощупь пробрался к койке.

Пока что порядок, подумал он, вытягиваясь во весь рост. Когда они заявятся сюда, нужно будет действовать безошибочно. Если спугнет, второго шанса не будет. И он потеряет все, что может дать его открытие.

Но он наготове. Пускай приходят.

Восемь часов, три сэндвича и шесть банок пива спустя Дэн вдруг очнулся от дремоты и сел на койке. Между ним и заполненным стеллажом прямо в воздухе возникло неяркое свечение. Внезапное явление, как понял затаивший дыхание Дэн, представляло собой ажурную клетку, размером и формой походящую на каркас сельского туалета. В сооружении виднелись два силуэта, чопорно восседающие на обозначенных лишь контурами стульях. Светились они даже ярче, чем рама.

Тишину разорвал негромкий звук – затихающий визг. Клетка дернулась и двинулась к полу. Вспыхнули длинные розовые искры, затрещали, заполнили уменьшающуюся щель. С металлическим скрежетом клетка утвердилась на полу. Люди-привидения потянулись к призрачным переключателям…

Свет погас.

Дэн осознал, что его сердце больно бьется в ребра. Во рту пересохло. Все шло в соответствии с его планом, но теперь, когда тот начал воплощаться в жизнь…

Ладно. Дэн набрал побольше воздуха в грудь, припоминая речь, приготовленную для такого случая.

«Приветствую вас, гости из будущего…»

Нет, плохо. Не хватает спонтанности. Гости поднялись, стоя спиной к Дэну, и вышли из своего сооружения. Теперь в тусклом свете оно выглядело всего лишь грубо склепанной клеткой из железных трубок, с гроздью рычагов на пульте перед двумя сиденьями. И выглядели воры довольно заурядно: мужчины в серых комбинезонах. Один худощавый, с залысинами, второй пониже, круглолицый. Они не заметили застывшего на койке Дэна. Худой поставил на стол фонарь и повернул ручку. Вспыхнул мягкий свет. Посетители посмотрели на забитые полки.

– Похоже, старикан все сделал правильно, – сказал тот, что пониже. – Олух будет доволен.

– Весьма аппетитная партия товара, – отозвался его спутник. – Однако нам лучше поторопиться, Перси. Сколько осталось времени на циферблате?

– Полно, – пробурчал Перси. – Минимум четверть часа.

Худой развернул картину:

– А, Плотц! Великолепен. Почти равен Пикассо в его лиловый период.

Перси порылся на стеллаже.

– Ну вот, опять, – проворчал он. – Нет нюдовых дам. Я люблю нюдовых дам.

– Да ты только взгляни, Перси! Уже одни текстуры!..

Перси посмотрел.

– Да, неплохое использование объемов, – согласился он. – Но все-таки я предпочитаю нюдовых дам, Фиорелло.

– А вот это! – Фиорелло поднял следующее полотно. – Посмотри, как этот гей играет насыщенными оттенками коричневого!

– Я видал коричневый понасыщеннее на Тридцать третьей улице, – сказал Перси. – Он был очень популярен у воробьев.

– Перси, иногда мне кажется, что твои чаяния…

– Это ты о чем? Я, вообще-то, пользуюсь дезиком. – Перси повернулся, чтобы положить картину в клетку, заметил Дэна и обомлел.

Картина упала на пол. Дэн встал и кашлянул:

– Гхм…

Перси охнул:

– Подстава!

– Я… э-э… ждал вас, джентльмены, – сказал Дэн. – Я…