Звездные самураи

Все произошло очень быстро. Истец и ответчик достали свои бластеры и произвели в них строго запрещенные но общеизвестные изменения, превращавшие «вессоны» в дуэльные пистолеты. Потом они разошлись, в указанном месте Истман развернулся и выстрелил из своего отрегулированного на стрельбу одиночными выстрелами бластера.

Несомненно, пси-дуэль давала победителю ощущения восстановления справедливости. Несомненно она окончательно решала все разногласия. Остаться в живых в подобной ситуации было делом слепого случая, а какой же человек не считал, что в основе судьбы лежит справедливость? «Пси все решит!» обычно говорят адвентерские дети, когда внезапно становится известным какое-либо их маленькое преступление или шалость. И они были совершенно правы. Пси действительно решало. Почти всегда.

Работающий с большой перегрузкой бластер изрыгнул длинную змеящуюся молнию, плохо управляемую, плохо направленную. Пятьдесят шансов из ста было за то, что эта молния вообще поразит того, кто выпустил ее на волю и превратит все — от пальца на спусковом крючке до самого локты в пепел. Истман понимал это. Ему как истцу было предоставлена «привилегия» стрелять первым.

Он выбрал для выстрела момент так, как это делают пси-игроки, попытавшись ощутить локальный индекс, дождался пока тот не достигнет пика и выстрелил. Яркая вспышка и адский грохот когда аргентиумовая трубка рассталась с одним процентов запасенной в ней энергии. Отдачи не было. Но лейтенант осталась стоять на месте, явно невредимая. Настоящее чудо. Луч лишь слегка задел ее белую как мел щеку и прожег отверстие в стальной переборке за ее спиной.

В этот момент женщина осознала что произошло и качнулась на каблуках: теперь она стала полной хозяйкой положения! Совершенно свободной делать все что угодно. От этой мысли лицо ее мгновенно залилось краской, похожей на красное вино. Она медленно опустила свой «вессон» и направила его прямо в сердце Истману. Все присутствующие оцепенело как лунатики наблюдали за происходящим, от ужаса не будучи в состоянии произнести ни слова и даже подспудно желая чтобы что-нибудь наконец произошло. Но Кин передумала стрелять.

Это было неслыханным нарушением этикета, но лейтенант Флота, настоящая стерва, медленно приблизилась к Истману. Она была настоящей маленькой тиранкой, понаторевшей в жестокостях и издевательствах жизни младшего офицера. Для нее, как и для всех прочих служащих Флота на свете просто не существовало такой вещи, как ничья.

Кин поднесла оружие к голове Истмана. Точнее — к его левому глазу.

— Ты сказал, что я мухлевала.

Истман продолжал смотреть на нее. Теперь, когда один глаз его был почти закрыт дулом бластера, выражение его лица казалось каким-то нечеловеческим. Агни Кин явно собиралась заставить его умолять о пощаде.

— Так вот, метракоровский щенок, сейчас ты возьмешь свои слова обратно.

Но Истман продолжал стоять не подвижно, как бы прикидывая в ледяном холоде с заряженным «вессоном» всего лишь на расстоянии движения курка от того, чтобы испепелить его мозги, что может случиться дальше. Казалось, пси полностью изменило ему. Его шансы доказать свою правоту теперь были равны нулю. Это был полнейший тупик.

— Не возьму.

— Еще как возьмешь!

— А я вам говорю: если хотите, можете стрелять. Я продолжаю утверждать, что вы мошенничали. Это так, и вы отлично знаете, что это так. Платить я вам не стану.

Воля Истмана схлестнулась с волей лейтенанта.

Бластер дрогнул, замер… и был убран.

Может быть, Истман что-то прочитал в лице Кин, услышал как забилось ее сердце от облегчения и торжества, и решил блефовать и дальше. А может он решил поиграть со смертью. Скорее всего так оно и было. Но как бы то ни было, внешне все это выливалось во наводящий ужас взгляд единственного глаза.

Кин бессильно поникла. Вокруг началась суматоха — флотские офицеры тревожно пытались прикрыть позор своего товарища. Наконец им удалось найти выход в том, что они между собой принялись оскорблять Истмана.

— Он спятил! Совсем крыша поехала!

— Ага. Двинулся. Видать пересидел в космосе.

— Черт! Пусть подавится своим проигрышем!

— Пошли отсюда. Озоном воняет! Пошли.

В их голосах явственно слышался страх. Они удалились поджав хвосты, немного похожие на свору собак облаивавших берлогу из которой вдруг вылез неожиданно крупный медведь — но еще больше похожие на обычных людей, которым пришлось встретиться с чем-то столь же непонятным сколь и могущественным, и в чем-то даже ужасающим их.