Звездные самураи

— Нет, сэр! Это метракоровские охранники… Они хотят убить мою ма… Ее и всех остальных!

Истман ошалело уставился на ребенка.

— Где?

— В бункере! В бункере!

— Ты уверен? Ну-ка показывай. — Он побежал за мальчиком, на бегу осмысливая услышанное.

Повернув за угол, Истман наткнулся на два лежащих посреди улицы тела. Попытался поставить одного из лежащих на ноги, но тот снова повалился на землю. По знакам различия на куртках он понял, что это калифорнийцы, которых послали патрулировать канализационные стоки в северной части города. Барб поднял пустую бутылку из-под виски и тупо на нее уставился. Оба солдата мертвецки пьяны!

— Вот шкуры, будь они прокляты!

Мальчишка снова настойчиво потянул его за собой. Завернув за следующее здание, Истман увидел, как из развороченной прямым попаданием газовой трубы в ночное небо с ревом бьет двадцатифутовый фонтан пламени. Освещающий вход в подземный бункер. Тут он услышал крики.

Истман гаркнул мальчишке:

— Марш за подмогой!

— Я хочу…

— Сказано тебе, за подмогой!

— Но…

— Марш!

Лицо мальчика искривилось, будто он собирался заплакать, но, будучи воспитан в строгости, старшенький Соломон нашел в себе силы сдержаться и послушаться.

Когда Истман наконец осознал происходящее, его охватил ужас. Пьяные дезертиры напали на женщин, подумал он, а ведь там Аркали Хавкен! Клянусь пси, если они тронули хоть один волосок на ее голове, им придется десять тысяч раз заплатить за это! Барб отдал фонарь мальчику, а сам вытащил бластер и меч, справедливо предположив, что, возможно, действовать надо бесшумно. Крики ужаса ножом резали его сердце. Он оставил мальчика, строго-настрого наказав тому позвать кого-нибудь на помощь, и двинулся вперед. Пробравшись сквозь завалы перевернутой мебели, Истман спустился по ступенькам вниз, ко входу в бункер. Он знал: придется убивать.

Оказавшись внизу, Барб с облегчением увидел, что коридор озарен пробивающимся из бункера светом. Ощущение было такое, что он попал в преддверие ада. Два хохочущие дьявола злобно тыкали отомкнутыми штыками в женщин и девушек, приказывали им раздеваться, делали вид, что отпускают их и снова отшвыривали от изуродованной диафрагмы. Детишки в ужасе жались по углам, а их старшие сестренки с криками метались взад-вперед. Камера установленного в бункере перископа проецировала лишь голоизображение бушующего снаружи пожара, которое превращало бункер в истый ад. Влекомый застилающей глаза яростью, Истман двинулся вперед и инстинктивно взмахнул мечом. Клинок со свистом рассек воздух, перерубил горло ближайшему к нему солдату. Захлебываясь кровью, тот рухнул на пол, а его товарищ в изумлении уставился на умирающего.

Умри, подонок! — подумал Барб Истман, чувствуя в себе безграничную силу. Умри и смертью заплати за содеянное!

Второй солдат начал было разворачиваться, чтобы отразить неожиданное нападение. Не задумываясь ни на секунду, Истман вытянул руку; меч вонзился в живот дезертиру, и Барб тут же выдернул свое оружие, чтобы сократившиеся мышцы живота не зажали клинок. Второй солдат, не издав ни звука, корчась в мучительной агонии, опустился на пол.

Бластером Истман пока не пользовался, а оба противника не успели криком предупредить своих приятелей. С воплями, охваченные яростью женщины накинулись на умирающих, впились ногтями им в лица и глаза. Барб не удивился этому — возможно, из царящего в бункере гама.

Потрясенный увиденным, он двинулся дальше. Дошел до угла, за которым начиналось основное помещение бункера, прижался к стене и сжал бластер в левой руке. Он понимал, какая опасность ему угрожает, и знал, что действовать нужно как можно осторожнее. Из-за угла неслись крики. Сколько там солдат? Наверное, целая толпа негодяев, привлеченная запахом крови. А как они вооружены?

Выглянув, Барб увидел еще троих дезертиров, — распластавшиеся на своих жертвах, те исступленно срывали с них одежду, орали и били их, заставляя подчиняться. В одной из несчастных он узнал Аркали Хавкен, и сухой, жаркий воздух вдруг показался ему раскаленными угольями.

Женщина сопротивлялась из последних сил, но тщетно. Самый здоровенный солдат припер ее, уже обнаженную, спиной к колонне. Приятель насильника — маленький, похожий на крысу — стоял с другой стороны колонны и крепко держал жертву за руки. Бледное хрупкое тело Аркали извивалось из стороны в сторону, отчаянно пытаясь помешать верзиле раздвинуть ей ноги и овладеть ею. Она мотала головой, но насильник схватил ее за подбородок и впился в губы, чтобы заглушить крики. В какой-то момент солдат оторвался от своей жертвы, но закричать ей не дал: ударил по лицу, заорал, принялся угрожать штыком. Потом грубо схватил за грудь и сжал — так сильно, что бедная женщина дернулась от боли. Потом погрузил руку в золотисто-каштановые волосы между ног, а другой стал готовиться к завершению начатого.