Звёздные войны (рассказы)

Кеноби стонет во сне, вспоминая обрывки фраз, строчки легенд. Он вспоминает мифы и сказания, как упоительно пахнет морозом ледяной ветер Изнанки, как кружатся в воздухе снежинки, как звенят голоса сидхе, доносящиеся вместе с отголосками бурь.

Он вспоминает ужас Ларсов, которым его подкинули, изменив память, недоумение и опаску иторианца, держащего его на руках. Он вспоминает, как, повинуясь его смеху, расползается иней по стенкам корабля, как его отселили на отдельную кровать – рядом с ним всегда было холодно. Как над ним работали менталисты, насмерть вколачивая в повинующееся собственной логике сознание общепринятые в Ордене нормы поведения. Как сковывали его силу, убеждая, что никчемен и слаб. Как Йода осторожно завернул в сторону тех двух мастеров, что хотели сделать его своим падаваном. Черствость и небрежность Квай-Гона – упрямый, а зачастую и эгоистичный мастер, постоянно сравнивающий Кеноби с падшим Ксанатосом, успешно привил ему неуверенность в себе и привычку подчиняться вышестоящим. Холодный расчет в глазах Йоды – гранд-магистр прикидывал, что будет полезнее: выкинуть и Оби-Вана, и Энакина из Ордена, когда взятый за глотку данной клятвой обучать мальчишку потерявший мастера падаван поставил перед ним ультиматум, или взять сулящего проблемы татуинца, оказав одолжение.

Выгода победила – слава Убийцы Ситхов очень сильно подняла рейтинг джедаев в галактике.

Он вспоминает видения, работать с которыми его никто не учил. Необычные умения, проявляющиеся время от времени – неположенные порядочному джедаю. Их тоже… купировали. Мысли… Успешно задавленные мудрыми словами мастера и гранд-магистра.

Он вспоминает и меняется, наконец-то начиная дышать полной грудью.

Сидящий у койки мастера Энакин держит его за руку – ледяную, и изумленно смотрит на с каждым днем все больше белеющую кожу, постепенно начинающие заостряться кончики ушей. Волосы из просто рыжих становятся похожими на червонное золото. Глаза – осколки льда или Морозный кристалл, который Энакин видел в храмовом музее: льдисто-прозрачные, голубые.

Оби-Ван всегда был изящным и привлекательным, теперь он выглядит… Энакин не может подобрать слова, но он видит реакцию целителей-женщин: они хихикают, восторженно пялятся, вздыхают с затуманенными страстью глазами – и это джедаи, медики, которые видели всё, и даже больше.

В конце концов терпение Скайуокера лопается, и он перетаскивает мастера в их номер, отбиваясь от Вокары Че и ее артели подручных.

Он ухаживает за выздоравливающим мужчиной, плачет от облегчения, сжимая холодные белые руки своими – горячими, невзирая на то, что одна из них металлическая. Он часами говорит, выплескивая наболевшее, и не замечает, что потихоньку и сам слегка меняется.

Потом наступает день, когда Оби-Ван окончательно приходит в сознание, и парень облегченно падает рядом, проваливаясь в сон. Беспробудный.

Кеноби ласково улыбается, глядя на спящего падавана, пускающего слюни на подушку. У Энакина изможденный вид, он явно практически постоянно был на ногах все это время, не отдыхая, и теперь спит, не чувствуя, как мужчина с легкостью поднимает его на руки, относя в комнату, как укрывает одеялом вечно мерзнущего татуинца, как ерошит волосы.

Оби-Ван улыбается, отмечая как золотится кожа его воспитанника, его брата – люди этого не видят. Он чувствует жар Летнего двора и презрительно хмыкает, вспоминая фамилию фермера, за которого вышла замуж земная мать Энакина. Мир тесен. А мать ли она?

Недаром Шми говорила, что у мальчишки нет отца.

Он вспоминает убежденность Квай-Гона в избранности татуинца, постоянные подозрения и недоверие Совета… Они всегда были против них.

Мужчина пожимает плечами и идет на кухню. Он уже давно не пил любимый чай. Чайник закипает молниеносно, от чашки исходит упоительный аромат… Кеноби садится в кресло, обдумывая так неожиданно пробудившиеся воспоминания.

Он знает, кто он. Не жалеет, что никогда не попадет на свою родину – да и не хочет, если честно. Королеве не нужен конкурент, ей нужна послушная принцесса – Зимняя Леди. Стать Рыцарем? Чемпионом? Можно, но ему надоело быть марионеткой и исполнителем.

Ему действительно повезло: там он был бы вечно на вторых ролях, если не хуже – мир сидхе жесток. Здесь он будет первым. Ему это вполне по силам.

Из-за двери слышится удар и ворчание – Энакин проснулся. Кеноби довольно щурит ледяные глаза. Теперь он понимает, почему они так привязаны друг к другу и почему постоянно конфликтуют.

Лето и Зима. Холод и Жара. Они противоположности, которые неразрывно связаны друг с другом.

Они команда.

Они те, кто будет править миром, и никакой канцлер – ситх, – неожиданно рычит Кеноби, обнажая на миг острые белоснежные клыки, не встанет между ними.

В глазах джедая… сидхе… кружится буран, который бестрепетно встречает песчаная буря в радужках Энакина.

И плевать на всех ситхов, джедаев и просто политиков этой галактики.

– Здравствуй, падаван.

– Мастер!

Скайуокер бросается к нему, и Кеноби обнимает своего брата. И плевать, что не по крови…

Хотя… Кто знает?

2

Коди восторженно смотрит на своего генерала.