Звёздные войны (рассказы)

Лежать в гробу, усыпанном цветочками, не хотелось совершенно, и оставалось только молиться Силе о том, чтобы Энакин Скайуокер не придушил ее раньше времени: мало ли как воспринимает свою супругу Избранный. Как он ее видит, со своей Силой и диким количеством мидихлориан, ведь память настойчиво подкидывала моменты, сигнализирующие об эмпатии, поверхностном чтении мыслей и прочих фокусах.

Женщина еще раз вздохнула, тяжело поднимаясь со стула. Она здесь уже два дня, и роды могут наступить вот прямо сейчас. Еще суток двое-трое максимум, и вселенную осчастливят своим появлением Люк Скайуокер и Лея Органа, как очень надеется некий Бейл.

Вспомнив смуглокожего красавца, Падме скривилась. Тот еще жук. Сам женат, а на нее слюни пускает, причем откровенно. Но тут ему ничего не светит – Амидала любила только власть, а остальное снисходительно терпела, ей и одного ревнивца под боком хватало по самое не могу. А давать супругу повод заиметь хоть намек на супружескую неверность – Падме была не настолько глупа и подвержена гормонам. У нее и так хватало проблем, к примеру, нежелание Энакина влезать в политику.

Женщина вздохнула, направляясь в гостиную под бубнеж дроида. Служанки приготовили обед, и теперь профессионально растворились в пространстве, не мешая. Женщина неторопливо ела непривычную пищу, раздумывая над тем, что вот-вот должен прийти Кеноби, побуждая к действию… И что делать?

Дети толкнулись, женщина замерла, пережидая период активности, на ее лице все сильнее расплывалась счастливая улыбка. Как ни странно, она их любила. Как только прошел первый шок от вселения в чужое тело и она поняла, где, в ком и когда находится… Радость от того, что у нее вскоре родятся дети, захлестнула с головой.

Падме погладила ладошками объемный живот и вздрогнула.

– Госпожа, – в гостиную заглянула Дорме, почтительно присев. – К вам посетитель. Оби-Ван Кеноби.

– Проси, – величественно кивнула женщина, расправляя складки свободного домашнего одеяния. Это был шанс проверить, не увидит ли гость произошедшие с ней кардинальные изменения, все-таки, магистр и очень сильный джедай. Она должна знать наверняка.

Кеноби коротко поклонился, присел и с ходу принялся капать на мозги. Ужасы тирании, демократия в опасности, Энакин – живодер.

– Это ужасно, Падме, – мужчина сокрушенно повесил голову под внимательным взглядом карих глаз. – Храм… он залит кровью.

– Я не могу в это поверить, – покачала головой женщина. – Энакин, он не мог так поступить. Не мог.

Дальнейший разговор напоминал переливание из пустого в порожнее. Кеноби повествовал об увиденных ужасах, заставляя внимательно слушающую Падме мысленно изумляться. Он что, хочет, чтобы она преждевременно родила от стресса? Или что? Зерна сомнения джедай сеял профессионально, она прямо ощутила, как поднимается внутри волна негодования, беспокойства и ярости.

Через десять минут магистр ушел, а женщина устало откинулась на диван. Хвала Силе, он не заорал, что вместо Амидалы – самозванка. Падме мысленно усмехнулась. Для личного удобства она разделила Падме Наберрие на две части: Амидала, это та, что была «до», и Падме, это та, кем она является сейчас. Остатки Амидалы негодовали. Супруг сорвался с поводка, власть утекает сквозь пальцы, и надеяться на то, что Палпатин вдруг откажется от императорской мантии – глупо.

У Амидалы просто руки зудели, так она жаждала броситься к мужу прояснить ситуацию. Энакин обязан был встать перед ней, как конь перед травой, и дать отчет в своих действиях.

С трудом подавив дурные мысли, Падме вздохнула и позвала Дорме. Жутко захотелось заесть стресс. Полакомившись фруктами, она встала и принялась медленно прохаживаться вдоль огромного панорамного окна, принимая окончательное решение.

Если джедай рассчитывал, что она вот так вот бросится к супругу – то он идиот. Она не канонная Амидала, для которой эфемерные ценности были дороже жизней детей. Ладно, супруг, если что, и нового найти можно, рассуждая цинично, но чем она думала, направляясь хрен знает куда прямо перед родами? Совсем мозги отшибло? Или что?

Дети снова толкнулись, и женщина заворковала:

– Тише, мои любимые, ваша мама еще не окончательно с ума сошла. Мы будем умнее… Ну, я надеюсь. Дорме! Все готово?

– Да, госпожа. Доктора уже оповещены и ждут сигнала.

– Отлично. Приглашай. Дети уже в нетерпении… Оповести Панаку. Пусть примет меры. Впускать можно только моего супруга.

Служанки развели бурную деятельность, изумленно переглядываясь. Амидала была той еще перестраховщицей и никогда не обозначала статус Энакина. В лучшем случае его можно было принять за постоянного любовника. Но супруг?

Падме усмехнулась, сжимая в ладони подаренную Энакином деревянную подвеску. Достав из-за ворота медальон, нажала на кнопку, любуясь появившимся изображением. Скайуокер действительно был обаятельным красавчиком, в такого и влюбиться можно. Что она и пытается сделать.

– Энакин… – проникновенно начала Падме, присев в кресло. – Я тебя… люблю.

Небольшая заминка ей не понравилась, и она начала заново.

– Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю.