Звёздные войны (рассказы)

Да, было тяжело. Энакина пришлось обучать буквально всему, начиная с Общего языка, и заканчивая самообслуживанием: мальчик боялся врачей и совершенно не умел следить за нуждами своего тела. Пришлось водить его по специалистам, получать консультации целителей разума и самому учиться взаимодействовать. Оби-Ван каждый день благодарил Силу за то, что предыдущий владелец его тела ушел добровольно: если бы сейчас на его месте был оригинальный Кеноби, страдающий словесным запором и кучей фобий, то проблемы нарастали бы снежной лавиной. Способный заболтать любого до потери пульса, оригинальный Оби-Ван совершенно не умел разговаривать с людьми и решать свои проблемы.

Нынешний Кеноби такими извращениями не страдал. Он спрашивал и рассказывал, тормошил Энакина, Дуку, который неожиданно оказался нужен, к собственному изумлению, он даже затащил всю компанию в гости к Йоде, пришедшему от этого семейного визита в умиленный шок.

Древнего гранд-магистра тоже давным-давно никто не навещал вот так, по-родственному, а не для решения каких-то проблем, и Йода, смущенно моргая и утирая лапкой выступившие слезы, впервые за годы поговорил по душам со своим последним падаваном. Тяжело, запинаясь, буквально вырывая из себя признания… Но они поговорили.

Энакин от своих дедушки и прадедушки пришел в восторг. Бывший раб, грязь под ногами господ, он неожиданно обрел сильных и могущественных родственников, статус и защиту.

А еще с ним не сюсюкали, как с ребенком, а обращались как с ответственным взрослым, тем не менее окружая заботой и вниманием. Даже Дуку, невзирая на всю свою суровость, баловал гиперактивного Скайуокера, вгрызающегося в учебу с невиданным энтузиазмом.

Изучение доставшегося от покойного Мола наследства тоже продолжалось, вскрывая попутно самые разные неожиданности. Кеноби только пожимал плечами, и искал обходные пути.

Они выживут. Изменятся, станут сильнее и выживут. И пусть этот процесс будет тяжелым и долгим, Орден изменится, ведь все, что ни делается – к лучшему.

В этом он был уверен.

Шаг третий

Принимать свои ошибки всегда тяжело.

Не имеет значения, сколько тебе лет – пять или в сто раз больше, внутри все протестует. Ты уверен, что прав, что твое мнение – истина в последней инстанции. Ты знаешь это. Ты убежден в этом.

И как горько осознавать, что на самом деле, это не так. Что правда не всегда является истиной. Что у каждого своя правда. Что есть и другие точки зрения, даже диаметрально противоположные твоей.

Самое ужасное – понимать, что ты в чем-то ошибся.

Самое замечательное – пока ты жив, любую ошибку можно исправить. Главное, признать, что это – ошибка.

Чай пах резко, но не неприятно. Любимый сбор вот уже лет этак триста. До этого у Йоды были и другие фавориты, но в последние несколько веков изредка хотелось чего-то бодрящего, пробирающего. Древний джедай заваривал его, когда хотел как следует подумать: не торопясь, тщательно, раскладывая проблему на составляющие, препарируя ее, словно экспонат.

Крепкий, густой настой, с травяным запахом и фруктовым послевкусием, острый благодаря горошинам зеленого и розового перца – Йода всегда просил поставщика сыпануть их побольше, двойную норму. С медом – настоящее наслаждение. Чашечка чая – и жить как-то становится веселее, особенно, если наблюдать за действием оного на юного Скайуокера.

И так активный ребенок, налопавшись сладкого, превращался в живой истребитель, не способный усидеть на месте, жаждущий лететь во все стороны сразу. И как подальше, да. И побыстрее. Что-то подсказывало Йоде, что пилотом Энакин будет отменным, как и Оби-Ван, впрочем. Тот тоже любит летать, хотя после аварии и поумерил было свои восторги. Радовало, что смог преодолеть возникшую неприязнь к кораблям.

Йода наслаждался каждым мгновением семейных вечеров. Слишком давно у него было что-то подобное, еще когда Дуку был падаваном. Увы, Ян вырос, стал рыцарем и перестал навещать престарелого мастера, чаще споря и возражая, чем интересуясь его жизнью.

Сейчас Йода чувствовал себя как никогда живым и бодрым. Сила вновь, как встарь, бежала по венам, разум сбросил с себя пыль усталости и рутины, он стал вникать в окружающее, а не пускать все на самотек.

А реальность оказалась безрадостной. Когда-то полная света галактика начала затягиваться темной пеленой, и Йода вспомнил, что данное явление наличествует вот уже двести лет. Два века, а они и не почесались. Когда джедаи стали настолько самоуверенными и погрязшими в рутине? Как это произошло?

К стыду своему, Йода был вынужден признать, что есть в этом и его вина. И немалая. Как неформальный глава Ордена он должен был видеть признаки упадка, должен был начать искать причины морального разложения. Ведь не просто так Мейс заявил, что если бы ситхи вернулись, то джедаи бы об этом знали. Самоуверенность высшей пробы…