Ее рука отпустила его.
Корабль вздрогнул еще раз. Появился Драндулет. Он шел, покачиваясь, к главному пульту управления. Там он подключился к нему с помощью своего кабеля.
— Что он делает? — поинтересовался Уло.
— Синхронизирует свой процессор с компьютером корабля, — ответил Джет, постучав по помятому корпус своего дроида.
— Ты позволяешь ему управлять кораблём?
— У него хорошая голова на плечах, и его время реакции намного быстрее, чем у меня.
Как будто, чтобы опровергнуть это утверждение, «Пламя Айриджии» резко наклонился на правый борт, а затем дернулся на левый. Уло смог удержаться в кресле, благодаря застегнутым ремням безопасности, но Драндулет, как ни в чём не бывало остался стоять в вертикальном положении.
Через минуту всё вошло в обычную норму. Вибрация корпуса ослабла; оба гипердвигателя работали в штатном режиме. Спазмы в желудке Уло прекратились.
— Прекрасно, — воскликнул Джет, ударяя кулаком по кнопке. — Время пришло. Держитесь!
Уло напрягся снова, наблюдая, как скомканная картинка гиперпространства стала меняться. Как правило, вытянутые линии звезд превращались в сами звезды — в яркие звёзды. Но здесь, на самой окраине Галактики, всё было в непроглядной темноте — только был виден слабый свет очень далеких звездных скоплений.
Произошёл лёгкий толчок, и «Пламя Айриджии» вернулся в реальное пространство, а вибрация корпуса возобновилась.
Джет, после отключения гипердвигателей, включил на полную мощность досветовые двигатели. Уло, из–за возникших перегрузок, вдавило в кресло. Сканеры обзора охватили всё пространство перед кораблём, и показали на обзорном экране то, что кроме Лимы Зандрет и ее соратников никто в галактике ещё не видел.
Наконец Уло успокоился. Он раньше никогда не бывал в такой ситуации. Корабль лег в дрейф. На обзорном экране возникло то, что называли черной дырой. Саму черную дыру разглядеть было невозможно — всюду была кромешная чернота, но тут он увидел две ярко–желтые полосы, похожие на пылающие струи, находящиеся по одной на полюсах этой черноты. Это было то, что осталось от того, что в последний раз затянуло в воронку дыры. Можно было предположить, что это была мертвая звезда, или одинокий и потухший газовый гигант, которым очень не повезло, что их пути пересеклись с этим бездонным монстром. Как будто, кто–то набрал в рот слишком много пищи, и некоторая её часть брызнула обратно в космос, пылая как небесные факелы на фоне галактики.
Следующее, на что Уло обратил внимание — была сама галактика. Корабль и его пассажиры были достаточно далеко от заселённого центра галактики, и это хорошо было видно на обзорном экране. Галактика походила на спиралевидную окружность с выпуклой сердцевиной. Она занимала почти половину неба. Из–за вибрации корпуса корабля изображение на экране поматывало из стороны в сторону, и Уло, забыв на мгновение об опасностях этого полета, вновь затаил дыхание от нахлынувшего на него чувства страха. Каждая туманность, кластер, или скопление черных дыр были видны ему с большей выразительностью и красотой, то, что любая карта, никогда, показать не сможет. Было трудно поверить, что в таком красивом и возвышенном мире могут существовать несправедливость, море горя, и многочисленные войны.
— Обнаружена планета, — заявил Джет, нажимая кнопки на пульте управления, словно музыкант.
— Себаддон? Где? — Шигар внимательно уставился на экран.
— Там. — Джет показал на край экрана. Уло не видел там ничего кроме небольшой точки. — Это дальше, чем я ожидал. Мы полетим вокруг центра воронки по траектории похожей на эллипс, и окажемся около неё. Это произойдет не так быстро, как хотелось бы.
— Это безопасно? — спросил Уло.
— Относительно. Пока мы, ещё не слишком близко.
Уло не стал спрашивать:
Шигар смотрел на дисплей радара кругового обзора. — Нет ли признаков каких–либо других кораблей, — произнёс он. — Там небольшой объект, похожий на луну.
— Как у
— Как
— Черная дыра убьет вас, если вы слишком близко окажетесь от неё, — пояснил Шигар, — но, если вы находитесь на безопасном расстоянии, то можете без помех находиться здесь. Себаддон или любой случайный кусок мусора смогут летать по орбите очень много лет.
Корпус корабля, по–прежнему, подвергался вибрации и Уло всё ещё чувствовал беспокойство. — А, как насчет температуры за бортом? — спросил он. — Эти струи пылают, но насколько сильно.