Звездные женихи для матери-одиночки (СИ)

Не проходит и пары мгновений как я оказываюсь прижата к дну капсулы его огромным телом. Конечно же Миллс проходил цикл регенерации без ненужной в этом случае одежды, так что я могу видеть его возбуждение и с новой силой понимаю, почему Доракс прятал меня. Мне, девственнице тогда, пришлось бы несладко. Да и сейчас мой мужчина видимо смирился с тем, что должно произойти между нами потому, что мы с Миллсом вляпались в этот самый переход.

Альтерранец тянут палец к моим губам.

— Нет, ничего не говори, — слышу я, пока он свободной рукой разрывает на мне одежду.

Я лишь начинаю чаще дышать, в глубине души понимая, что Миллс всего лишь боится вновь быть отвергнутым. Он просто выглядит страшно.

— Но я должна сказать, — произношу, перебарывая неожиданно нахлынувшее желание.

Миллс останавливается и в этот момент я начинаю чувствовать себя спокойно, потому что понимаю, что, кажется, держу все под контролем.

— У меня есть ребенок и он от другого мужчины.

Мне всегда было очень страшно признаться в таком. Сейчас я замечаю как часто вздымается грудь Миллса, однако практически ничего не меняется в его напряженном внимании.

— От Доракса, — добавляю я. — Я стану твоей женой или, как это называется — половиной? Если ты пообещаешь спасти нашего сына.

— Я обещаю, — как-то очень спокойно говорит Миллс. Хотя мне всегда казалось, что такие сведения обязаны взбесить любого мужчину. — Так ты подаришь мне себя?

— Да, — выдыхаю ему в губы я.

Тогда Миллс избавляет меня от остатков платья и я с большим удовольствием чувствую его теплое и закаленное тело на себе. Альтерранец немного искрит, но его природная аура не причиняет ни малейшего вреда к моему великому изумлению. Тот ток, что проходится по моей коже ощущается не больнее щекотки.

Миллс бережно раздвигает мои бедра и единым толчком входит внутрь. Я уже достаточно намокла и готова принять его и, несмотря на размеры, проникновение ощущается как нечто естественное и желанное. Я издаю удовлетворенный стон, схватившись за плечи моего любовника. Его молитве мышцы бугрятся под кожей. Я немного приподнимаю ягодицы чтобы четче и ярче ощущать толчки.

Каждое его движение бесподобно. Миллс всегда казался мне таким страшным, но на деле стал очень нежным и бережным любовником. Я понимаю, что он чувствует меня. Как и я его. Почти каждое наше движение удивительным образом выходит согласованным. Каждый мгновение, проведенное вместе, приносит мне настоящее наслаждение.

Не знаю, как долго это длится. Секс с истинным — совсем не то, что хочется прерывать, напротив, я бы хотела, чтобы это никогда не заканчивалось, но под конец я чувствую, что у меня закрываются глаза от усталости.

Наутро я просыпаюсь в той же самой постели, в которой очнулась после поездки в центр перевоспитания.

Только в этот раз рядом со мной Миллс и он лежит ко мне спиной. Огромная груда мышц, которую, кажется, просто тронуть кому другому будет опасно. Но только не мне. После того, что между нами произошло, я уверена, что этот мужчина не причинит мне никакой боли.

Тянусь к нему и легонько трогаю за плечо, в этот самый миг замечая как на моем запястье золотом сияет непонятный мне узор. Миллс мгновенно распахивает глаза и почему-то тоже смотрит на мою руку.

— Что такое? — смущенно интересуюсь я.

— Значит, это все-таки произошло.

— М? — приподнимаю бровь, стараясь изобразить приятную улыбку. — Что именно?

— Если нас еще не развели с Радой, это значит, что я нарушил самый главный закон…

Глава 45

Меня вдруг захлестывает сочувствие к Миллсу. Мне кажется, что я теперь могу воспринимать его чувства – не знаю как. Теперь я понимаю, как сильно он устал, пытаясь все это время оставаться настоящим мужчиной для Рады и думая, что я умерла, а значит, его настоящие чувства никогда не будут разделены. Наверное это и сделало его таким жестким.

Неожиданно для себя я прижимаюсь к плечу блондина и шепчу:

– Я буду рядом.

Вообще-то я должна была бы ненавидеть Миллса. За то, что он меня практически выкрал, за то, что хотел нанести вред Дораксу. Но не могу. Мужчина чуть разворачивается ко мне и я вижу в его глазах страдание. А потом неожиданно замечаю на его груди сияющую татуировку.

– Ого! – провожу ладонью по его кожи.

Миллс неожиданно расслабляется, на его губах появляется улыбка. Он перехватывает мою руку и какое-то время держит ее в своих пальцах.

– Я не жалею о том, что предал Раду.

Наклоняюсь чуть ниже к мужчине и шепчу в его губы.

– В чем?

– Я не должен был изменять законной жене, – глаза Миллса блестят. – Она отменила наш развод.

Вздыхаю. Кажется, я уже слышала эту историю. Мне остается только заверить Миллса:

– Мы что-нибудь придумаем.

– Нет, – решительно заявляет он. – Что-нибудь придумаю я.

После этого мужчина перекатывается на бок и привстает, стягивая простынь с постели. Кажется, Миллс решил встать и повязать эту ткань на бедрах.

– Иначе как я буду считаться отцом? – Погоди, каким отцом? – вот тут мне приходится опешить.

– Твоего ребенка, – он целует меня в висок.