Звездный час любви

Казалось совершенно естественным лежать рядом с ним на земле в лесу, от которого веяло чем-то свежим и одновременно древним, и эти запахи прекрасно дополняли друг друга. Энжи смотрела на синее небо, проглядывавшее сквозь переплетение ветвей, потом повернулась к Джефферсону, вглядываясь в его мужественный и уже ставший таким знакомым профиль.

– Вы действительно боитесь пауков? – Она подозревала, что это не так. Стал бы он лежать на лесной подстилке, если бы боялся этих ползучих тварей? – Или устроили все это, чтобы отвлечь меня от страхов?

– Наверное, вы правы. Мы все чего-то боимся.

– И чего же боитесь вы?

Джефферсон долго молчал.

– Разве это не очевидно?

Энжи задумалась над его словами. О сироте, который потерял сначала бабушку с дедушкой, а потом жену. О той почти полной изоляции, в которой он жил. О том, что он не желал терпеть даже домработницу, если она любит поболтать. Он боялся привязаться к кому-либо. Боялся потерять кого-нибудь еще.

– Да, это очевидно.

– Сегодня слишком жарко, чтобы двигать мебель, – заявил Джефферсон, видимо не готовый и дальше испытывать себя. К тому же он, похоже, боялся, что сказал слишком много. И вот оно. Полный назад. Но она поняла это, когда он тихо спросил: – Хотите покататься на катере?

Энжи вспомнила о том, как спокойно и уверенно чувствовала себя во время грозы, и как, должно быть, трудно ему было предложить это. Ведь именно там они испытали настоящее сказочное волшебство.

– Да. Я хочу покататься на катере. И знаете, мне вдруг очень захотелось есть. Так и знала, что печенье не заменит настоящего завтрака! Может, стоит прихватить для нас ланч?

– Конечно. И не забудьте купальник.

– Откуда вы про него узнали?

– Он был указан в счете.

Энжи представила этот купальник, ни минуты не сомневаясь, что у нее не хватит смелости показаться в нем перед Джефферсоном. С другой стороны, он явно испытывал ее смелость. Возможно, все, что с ней происходило, вся ее жизнь – испытание смелости.

Он встал и подал ей руку. Энжи протянула ему свою, и он уже не выпускал ее до самого дома.

– Что это такое? – удивился Джефферсон, когда через полчаса они встретились на причале.

– Что?

– Что на вас надето?

– Это пляжная накидка. Их носят поверх купальника.

– Нечто среднее между монашеской рясой и мексиканским пончо. Где вы ее откопали?

– Сделала сама, – не без некоторого самодовольства заявила Энжи. – То есть я не имею в виду, что сшила. У меня нет на это времени. Просто нашла подходящую ткань и выкроила. Я всегда хорошо умела делать разные вещицы.

– Хм, думаю «хорошо» – это несколько преувеличено.

Как же ему нравится ее дразнить. Это ужасно, но Джефферсон чувствовал, что рад утреннему телефонному звонку; тот вывел из тупика их отношения, загнанные туда его собственными стараниями. Он хотел во что бы то ни стало подарить этой женщине, которая и так слишком сильно пострадала, несколько беззаботных летних дней.

Джефферсон вывел катер на озеро, и они совершили тур по его многочисленным бухтам, заливам и рукавам. А потом он привел катер в то место, которое находилось довольно близко и в то же время так бесконечно далеко от его дома.

– Давайте остановимся здесь и поедим.

– Что это за место? – Энжи протянула ему корзину для пикника.

– Посмотрите на этот причал. Он немного подгнил. Это место, где стоял дом дедушки с бабушкой. Вы еще сможете увидеть фундамент.

Она огляделась и заметила полуразрушенный каменный фундамент.

– Что случилось с домом?

Джефферсон встал рядом с ней, ковырнул ногой камень.

– Сгорел несколько лет назад. Он довольно долго стоял заброшенным.

– Какое красивое место. – Энжи протянула руку к корзине, достала покрывало, постелила его на землю, и они устроились на нем. – Почему же вы не стали строить новый дом здесь?

– Это непрактично. Сюда почти невозможно добраться по суше. У моего прадеда была здесь фактория. Когда я приехал, лодка оставалась единственным видом транспорта у дедушки с бабушкой.

– Как же вы добирались до школы?

– До старших классов я учился удаленно, по почте. А потом дедушка купил домик в Энслоу. Он говорил, что сделал это потому, что они стареют, но я-то знал, это из-за меня, чтобы я мог нормально ходить в школу и завести друзей. – Джефферсон усмехнулся. – Познакомиться с девушкой. Моего дедушку всегда очень волновало, чтобы я мог познакомиться с девушкой.

Ему вдруг пришло в голову, что дед был бы очень рад, увидев, как эта девушка ест ланч рядом с его бывшим домом.

– Как же вы тут жили?

Джефферсон подумал, не пора ли закончить этот разговор. С другой стороны, ему нравилось, что Энжи отвлеклась и с каждой минутой все более успокаивается.

– Самым наилучшим образом. Я с детства привык плавать на лодке, резать по дереву, охотиться и ловить рыбу. Знал каждый дюйм здешнего леса. Он помогал мне. Лечил.

Он вдруг подумал: как странно, что об этом рассказывает. Раньше он, кажется, никогда об этом не вспоминал. Если бы смог поговорить об этом с Хейли, возможно, она бы поняла.

– Я бы ни за что не продал эту землю, – услышал Джефферсон собственные слова.