Звездный человек(изд.1963)

— Да, настоящий, и я думаю, что вы ему понравитесь, если только не начнете с того, что сожрете какой-нибудь важный прибор.

— Нет, нет, меня не интересуют приборы, мне нужно вещество.

Дмитрий Дмитриевич уже почти не сомневался в том, что перед ним нечеловек…

Аркадий Владимирович ждал их, и, когда они выписывали пропуск и препирались по поводу того, что на временном удостоверении Человека не было фотокарточки, он сошел вниз и помог уговорить служащего, выписывающего пропуска.

Он окинул Человека небрежным и равнодушным взглядом и повел гостей по коридору. Вскоре они вышли на галерею, которая тянулась вдоль стены огромного зала на уровне второго этажа. Галерея была затянута металлической сеткой с крупными ячейками. Посередине зала испытывался гигантский трансформатор величиной в пятиэтажный дом, и между блестящими шарами, диаметром в несколько метров, проскакивала искусственная молния, сопровождаемая могучими громовыми раскатами, похожими на пушечные выстрелы.

Поведение Человека стало странным. Его походка изменилась, он шел, чеканя шаг, с полузакрытыми глазами, и каждый разряд сопровождался болезненным подергиванием его лица. Казалось, блеск и грохот разрядов причиняют ему невероятную боль.

— Это защита? — спросил Дмитрий Дмитриевич, показывая на сетку.

Аркадий Владимирович кивнул.

— Скорее отсюда, скорее, — негромко сказал Человек.

— Ему нехорошо… — прошептал Аркадий Владимирович.

Галерея окончилась, и Человек устремился в открытую дверь нового коридора. Он обогнал и Аркадия Владимировича, и Дмитрия Дмитриевича.

— Нам налево! — крикнул Аркадий Владимирович.

Он стал очень сосредоточенным, и Дмитрий Дмитриевич понял, что его равнодушие к человеку было напускным.

— Я кое-что придумал, — успел шепнуть Аркадий Владимирович на ухо Михантьеву. (Они задержались у дверей лаборатории.) — Ты обратил внимание на его поведение в экранизированной галерее и на его реакцию на электрические разряды? Где ты его откопал?

Дмитрий Дмитриевич только усмехнулся в ответ.

Они вошли в лабораторию, где восемь инженеров и техников собирали макет какой-то очень сложной установки, от которой тянулись пучки проводов.

Провода расходились по всей комнате и присоединялись к черным коробкам измерительных приборов, блестящими стальными прищепками — «крокодильчиками» — цеплялись за обнаженные клеммы осциллографов. Трое инженеров сидели в стороне и что-то вычерчивали, нетерпеливо и напряженно наморщив лбы. На Человека никто не взглянул, никто не поднял головы.

— Вы посидите за этим столом, — сказал Человеку Аркадий Владимирович, — вот вам стопка журналов. А мы немного побеседуем с Дмитрием Дмитриевичем.

— Не забудьте, — сказал Человек, — про медь и вольфрам.

— Что?

— Нет, нет, я не забуду, — торопливо ответил Дмитрий Дмитриевич.

— О чем вы будете разговаривать? — вдруг забеспокоился Человек.

— Это касается семьи, семьи Аркадия Владимировича, — сказал Дмитрий Дмитриевич.

— Семья? Это комбинация из ближайших родственников?

— Да, да, — сказал Дмитрий Дмитриевич. — Комбинация…

Аркадий Владимирович открыл дверь своей рабочей комнаты и, обернувшись, впервые внимательно взглянул на Человека.

— Я удивляюсь тебе, Дмитрий! — сказал Аркадий Владимирович, когда они остались одни. — Удивляюсь! Ты что, с ума сошел?! Да как же ты можешь такое событие держать в тайне? Я не хочу ему показывать, насколько я заинтересовался… Это же посланец какого-то другого мира! Ты это знаешь?

— Боюсь, что тут сложнее… Аркадий! У меня очень серьезное подозрение, что он вообще нечеловек, что это робот, автомат.

Аркадий Владимирович нетерпеливо махнул рукой.

— Я тоже подумал это, когда увидел, как он реагирует на разряды в нашем зале испытаний… Но у него совершенно человеческая мимика… И как ты смеешь секретничать? Ты совершаешь преступление! Да это и вообще небезопасно!.. И какие у тебя данные, что он не принадлежит к живой природе, что он создан искусственно?

Дмитрий Дмитриевич вынул из кармана пиджака рентгенограмму, полученную от Геннадия Матвеевича вчера вечером, и рассказал ее историю.

— И, кроме того, — сказал он, — сегодня утром он повел себя совсем уже откровенно. Учинил полный разгром в моей комнате, изгрыз спинку кровати, на которую мы его укладывали спать, а сейчас требует — слышишь? — требует меди…

— Я слышал… Не давать! Не давать ни в коем случае!.. Неслыханно! — Аркадий Владимирович зашагал по комнате, потирая руки. — Да, да, это может быть очень опасно. Позже ты мне все подробно расскажешь, а сейчас… Ни в коем случае не давать ему того, что он просит. Он может такое учинить… Он, видимо, хочет изготовить еще пару себе подобных-.

— Я тоже об этом подумал. Но до сих пор он вел себя очень и очень покладисто. И я еще не хотел бы… изменять к нему отношение… Нужно было бы привлечь, теперь уже по настоящему, медиков, устроить консилиум…