Звездный дождь

Итак, Орден. Храмы, крепости, обители. Свои воинские отряды, усиленные магами. Своя казна, свои лавки по городам… Мощная сила. Можно сказать, шестое королевство.

Есть ли шанс скрыться от всего этого?

Надо, наверное, как-то предупредить остальных. Как? Можно ли разговаривать во сне? Они никогда не пробовали.

Теперь надо.

И еще одно – Тир.

Крепость была построена вообще-то просто – четырехугольник с башнями по краям и дворами внутри. Дворы были разные: для хозяйственных работ, например, для стирки, для птицы (с наветренной стороны), для тренировок небольшого воинского отряда – "охранцов", для молитв в божеские дни, когда приходили жители окрестных городков-поселков. И вот еще… для укрощения. Часто ли его используют? В небольшой пограничной крепости молодых магов больше не было. По крайней мере, Клоду так сказали. И "опекуна" ему тогда выбирали долго, никто не брался, забыли тут, как с молодыми магами работать.

– Осторожно, понял? – полушепотом напомнил Стимий, – Рот лишний раз не открывай, про вопросы свои забудь. Полечил – и стой столбом, пока не скомандуют. И это… потерпи, если что.

Если что? Клод не спросил, да и времени особого не было. Страж у калитки (тоже приезжий, местных Клод успел выучить вместе с их болячками) уже мерил их взглядом…

В этом дворике, как и везде, имелся натяжной тент, но здесь светлое полотно было свернуто, и солнце заливало горячим и стены, и булыжники под ногами… и тело у столба. И тебе нужно помнить, что подойти к нему можно только по приказу…

– Эй, ты!

Над одним углом двора тент все-таки был натянут. Именно там, в прохладе, сидели на матерчатых стульях отче Лисий с приезжим… Хими, кажется. Именно Хими, как проговорился Стимий, и привез в глухую пограничную крепость опоенного мага-огневика. Выкрал? Арестовал?

– Ты, как тебя? Стимий, прикажи своему даренышу заняться этим… А то что-то долго он валяется.

Клод никогда в лицедеи не рвался. Но лекарю приходится освоить науку притворства. Ты приходишь к человеку, которому больно – значит должен излучать уверенность и спокойствие. Нельзя показывать растерянности, нельзя…

Так что притворяться он умел. Не очень, конечно. Но на то, чтобы с безразличным выражением подойти к Тиру, его хватило. И даже не вздрогнуть.

Ожоги он опознал. Следы, похожие на рубцы от удара ремнем, тоже. Но странные припухлости с темной точкой в центре? Эти пятна… похожи на синяки, но цвет странный – почти красный. И запах, от которого к горлу подкатывает тошнота. И мошки жужжащей тучей… У Клода дрогнули губы. Нельзя так… Пусть они маги, но так нельзя.

– Не возись долго, парень. Лечи и пошли отсюда.

Ладно. Ладно…

Клод опустился на колени. Бывший рыцарь не шевельнулся. Лежал, вытянув вперед связанные руки. Был в сознании (бессознательные лежат по-другому, словно растекаются, распластываются), но не двигался. И молчал.

– Cпокойно, я помогу… – по привычке проговорил юноша. И осекся. Рыцарь из Алты извернулся всем телом, поднял голову, посмотрел в глаза. Ненавидяще.

Лекарь замер.

Серые глаза просто жгли. Стыд, боль, ярость, отчаяние, злость… и ненависть, ненависть. На него никогда так не смотрели, никто…

Когда Клод все-таки наложил руки на исчерченную рубцами кожу, пальцы у него ощутимо дрожали.

Крепость Сабри. Аранция.

Сину было холодно. Ему дали вместо безрукавки местную рубаху и даже накидку выдали, но эта страна – не жаркий Зартхэ, и южанин не мерз только в теплые послеполуденные часы. А сейчас вечер.

Син плотнее закутался в покрывало, но это не помогло. Холодно… может, пойти ближе к огню? Но он все равно скоро потухнет, а из комнаты в зал ему спускаться не разрешали. Но и не запрещали же? Спросить? Поводырь – сопровождающий – спал. Син бесшумно поднялся. Он только погреться…

Широкая каменная лестница привела в зал. Там было теплее. На огне грелся большой котел. Син улыбнулся и присел рядом на теплый пол.

Сколько всего он видел за время путешествия. Много-много диких деревьев рядом – лес. Целые поля диких цветов, алых, белых, желтых, розовых. И их просто косят, "на сено", как сказал возница. Когда косят, над полем такой запах… голова кругом.

А какие здесь реки! Быстрые, широкие, только очень холодные.

И дома совсем другие, и крыши, и одежда у людей. Сину все было интересно, он вертел головой и сначала едва удерживался от вопросов, а потом оказалось, что молчать не надо. Возницам было скучно, и они совсем не против были поболтать с незнайкой-южанином. Правда, Син не всему верил – ведь нельзя же всерьез верить в то, что северяне действительно едят вот эти круглые корешки с невыносимым запахом? Ведь слезы на глаза наворачиваются, едва вдохнешь.

Но вечером пришлось поверить, когда возница по прозвищу Подкова под смешки остальных съел не только круглый корешок (странно он называется: лу-кви-ца, что ли), но еще и "сыр"! А от него тоже разило, будто от ящерки-вонючки. Фу… ну и еда у этих северян! Сыр, луквицы; вместо лупи, зерновых хлебцев, тут большие круглые хлеба, причем в тесте не видно ни зернышка. И их режут плоскими кусками. Лупь ведь намного удобнее… И еще один местный ужас – раки.