Звездный дождь

Гроздь Вину? А они-то надеялись, что сегодня обойдется… Син вместе с северянином Микеем придумали, как собирать коробочки в особую подвесную сетку, чтоб не таскать каждый раз корзину. Времени меньше тратилось… И еще кое-что придумали. Да видать не хватило. Нормы снова нет.

– Син, иди. Твой черед.

Юноша только губу закусил. Чего уж тут. Все по-справедливому. Это в грозди Патпы для наказания выставляли вечно одних и тех же – мол, они и есть самые лентяи. Свои спины берегли. А тут все по справедливости – по череду. И сам Вину тоже, бывало, под плети ложился, если его очередь.

Только какая тут справедливость? Норму выполнить нельзя. Нельзя, и все тут.

Из вечернего воздуха постепенно вытаивала духота, от помелевшей речки наконец потянуло свежестью. Последние мухи улетели, и усталый паренек из его грозди перестал обмахивать спины наказанных.

– Син, ты как? Тебе еду оставили, будешь?

– Буду. Воды дай…

К губам прижимается край глиняной чашки. Син с усилием глотает тепловатую воду с привкусом трав. Голова кружится.

Боль потихоньку уплывает. Головокружение тоже. В белой каше становится заметен отчетливый привкус иблика. И тут эта дрянь.

Син ненавидел иблик. Он понимал, что растение, из которого делают легкие цветные ткани, ни в чем не виновато, что не оно отнимает у них еду и "учит" плетями. Не оно грузит рабов непосильными нормами. Виноваты хозяева… Но ни хозяев, ни смотрителей начарованный раб не может проклинать… Он связан послушанием, скован, навсегда, до смерти.

Остается ненавидеть иблик.

Будь он проклят!

В крышу дома вдруг с треском ударила молния…

– О пустыня! – тихо охает рядом парень из грозди Урфу. – О пустыня… Син, ты посмотри – гроза! Это же гроза!

Грррррррах! Новая молния, кажется, сейчас расколет дом пополам, над крышей взвивается белое пламя. Сухая гроза била ломкими стрелами по крышам, по ближнему полю…

– Спасайте сбор! – охнул смотритель, но тут грохнуло так, что он юркнул в канаву и затих. Небо кипело темными клочьями облаков, воздух стал ветром, несгоревшие коробочки летели и кружились, будто буря принесла с собой снег из сказки…

Буря. Молнии. Ветер. И сожженный иблик.

– Ох, уругу фыт хамар… – прошептал Син. – Что ж это?

И тут же с небес хлынул дождь.

Миридда. Город Златоград.

Хамбар – большой склад для товаров – был куплен семьей Дерешей сравнительно недавно. Всего-то года полтора, когда Дереш-старший по прозвищу Кошель, дотоле обычный купец, стал уверенно "набирать весу" в глазах Торговой палаты. Несколько удачных сделок, лавки с устойчивым доходом, корабль, нежданно вернувшийся из плаванья с драгоценным грузом редкого дерева. Корабль принес и иное сокровище – клад в обрывистом берегу, просыпавшийся прямо под ноги мореходам дождем золотых фигурок. Орден, правда, наложил руку на половину клада, объявив фигурки "нечестивыми идолами", но оставшееся добро позволило мореходам гулять с полгода. Спасибо Судьбине, кое-что досталось и Дерешам.

Свое дело сыграл и благосклонный взгляд супруги герцога на дивные шали, поднесенные в подарок Даном (вот паршивец, и тут успел!). Белоснежная узорчатая паутинка, украсившая плечи и подол платья герцогини, мгновенно вошла в моду. Немало дам готовы были переплачивать вчетверо, лишь бы на их платьях оказалось пышное и модное украшение. А потом выяснилось, что зимой украшение еще и неплохо греет… Словом, Дановы кролы оказались бесценными зверями (быстро росли и плодились), наемные вязальщицы-кружевницы старались вовсю, в казну Дерешей градом сыпались "корольки". Все так удачно, будто Дар уронил на подворье Дерешей свое перо, дарующее везение.

Так что Кристен-Кошель сделал крупное подношение в храм (обоим богам), заказал молитву во избавление от происков Злиша и стал подумывать о расширении филиалов в Алте, Руде и Леште. А там, глядишь, и в Дижю можно удочку забросить. Вот если б Судьбиня благословила, чтоб младший сын пошел в старшего! Пошли, богиня. Чего только не достигнет род при таких сыновьях!

У дверей купца встретили лишь лошади, пустая лесенка-мостки и груда тюков со странным запахом. А положенного сторожа и счетника не было. Распахнутые ворота красноречиво намекали, куда в этот ранний час могли деваться люди, но как они туда попали без ключей?! По сваям влезли и пол пропилили? Глупости.

– Семь… восемь… – донеслось из хамбара. – Девять… Третий десяток! Выгружаем четвертый!

Дан вернулся? Что он там выгружает, интересно? Кристен покосился на неароматные тюки и посторонился – высокие мужчины в лохматых жилетах – рацейцы, что ли? – выскочили из ворот, сбежали по лесенке и, сноровисто уцепив мешки, быстро потащили их в глубину склада.

– Один, – начался счет заново. – Два…

– Дан? Дан!

– Здесь, отец! – Дан выскочил из полутьмы, будто крол из клетки.

– Дан! Вернулся… – купец стиснул сына в объятиях и охнул – на ребрах будто кольцо железное сомкнулось! Окреп сынок, окреп. – С возвращением, сын. Ох, наконец-то. Мать обрадуется… Долго ты в этот раз, она уж и храм ходила, волновалась…