Звездный король

Он налил стакан вина и принялся за сосиски. Затем он открыл свой кошелек и вытащил оттуда маленький предмет, аккуратно завернутый в мягкую тряпочку: фиолетовый касп, ради которого он проделал столь трудное путешествие. Он хотел поднести касп к глазу, но рука замерла на полдороге: он может увидеть картину настолько великолепную, что уже никогда не захочет отказаться от каспа. И в эту минуту у Кугеля возник простой, эффективный и не требующий никаких усилий план: он придет к Никоню и отдаст ему касп или, вернее, точно такое же стеклышко. Никоню сравнит его с тем, которым уже владеет, а для этого он непременно поднесет оба каспа к глазам и посмотрит сквозь них. Разница между реальным и нереальным миром потрясет его мозг и сделает беспомощным, и Кугель сможет действовать. Если же Никоню сразу определит подлог, Кугель извинится, выдумает какую-нибудь историю и вытащит настоящий касп. А в принципе — шансы на успех у него большие.

Кугель не торопясь доел сосиски, заказал вторую бутылку вина и с удовольствием стал смотреть в окно. Торопиться было некуда.

На следующий день, не найдя в своем плане никаких изъянов, он отправился к стеклодуву, мастерская которого находилась на берегу Скаума в миле к востоку от Азиномеи на поляне огромных желтых тюльпанов.

Стеклодув осмотрел касп.

— Точного дубликата такого же цвета и формы очень трудно добиться в стекле. Придется смешивать разные компоненты. Но все же… попробуем. Я приготовлю форму. Посмотрим…

После нескольких попыток ему удалось изготовить стекло нужного цвета, из которого он выдул касп, внешне не отличимый от волшебной линзы.

— Великолепно! — объявил Кугель. — А теперь — сколько я тебе должен?

— Такой касп из фиолетового стекла я оцениваю в сто терций, — спокойно сказал стеклодув.

— Что? — в ярости закричал Кугель. — Это слишком высокая цена. Или я тебе кажусь круглым болваном?

Стеклодув положил на место свои инструменты, стекло и формы, не обращая никакого внимания на негодование Кугеля, затем произнес:

— Во Вселенной вообще нет стабильности. Циклы меняются, все течет, все изменяется, все повторяется, все подвержено мутациям. Мои цены согласуются с космосом и подчиняются тем же законам, изменяясь в зависимости от нужд заказчика.

Потом стеклодув протянул руку и забрал оба каспа.

— Что ты собираешься делать? — воскликнул Кугель.

— Расплавлю стекло обратно, что же еще?

— А как же с тем каспом, который является моей собственностью?

— Я оставлю его себе в память о нашем разговоре.

— Подожди! — Кугель перевел дыхание. — Может быть, я заплачу твою грабительскую цену, если новый касп такой же чистый и идеальный, как старый.

Стеклодув осмотрел сначала старый касп, а потом новый.

— С моей точки зрения, они одинаковы.

— А как с фокусом? — требовательно спросил Кугель. — Поднеси оба глаза, посмотри, и если все в порядке — я заплачу.

Стеклодув посмотрел в каспы: сквозь один он увидел Чужой Мир, сквозь другой — реальность. Пораженный, стеклодув покачнулся и упал бы, если бы Кугель не поддержал его и не отвел к скамейке.

Забрав каспы, Кугель бросил три терции на прилавок.

— Все на свете течет, все меняется, вот и твои сто терций превратились в три!

Стеклодув пробормотал что-то невразумительное, поднял руку, но Кугель уже вышел из мастерской.

Он отправился в гостиницу. Тут он переоделся в свою старую одежду, запачканную и разорванную в долгом путешествии, и пошел к дому Никоню.

По пути он еще раз пытался представить себе все, что только может произойти, перебирая в уме разнообразные варианты. И наконец впереди показались спиральные зеленые башни, б которых играл солнечный свет: дом Никоню, Смеющегося Мага!

Кугель остановился и стал смотреть на это эксцентрическое строение. Сколько раз во время своего путешествия представлял он себе, как будет стоять на этом самом месте.

Он пошел по дороге из темно-коричневой плитки, и с каждым шагом нервы его тела напрягались все больше и больше.

Он приблизился к входной двери и заметил на ее тяжелой панели предмет, на который раньше не обратил внимания: лицо, вырезанное из древнего дерева, измученное лицо с впалыми щеками, острым подбородком и широко раскрытыми глазами, тонкими губами и оскаленным ртом, который, казалось, издавал крик отчаяния или мольбы о пощаде.

Рука Кугеля, занесенная для удара, так и осталась висеть в воздухе, и он почувствовал в душе внезапный холод. Он заново обдумал свой план, вспоминая его до мельчайших подробностей. Был ли в нем изъян? Вроде бы нет. Если Никоню откроет подмену, Кугель всегда сможет сказать, что ошибся, и отдать настоящий касп. А каких больших преимуществ можно было добиться с помощью столь маленького риска! Кугель постучал.

Прошла минута. Очень медленно одна створка двери распахнулась. Повеяло прохладой, смешанной с каким-то горьким запахом, который Кугелю не удалось определить.

Кугель неуверенно уставился в вестибюль, совершенно не желая входить без приглашения.

— Никоню! — позвал он. — Выйди и скажи, что я могу войти в твой дом! Я не хочу, чтобы меня еще раз несправедливо обвинили!