Звездный лис

Остаток дня прошел в осмотре поселка. Тут было на что посмотреть. Гуммус-луджиль особенно заинтересовался двигателями. Ему сообщили, что они получают энергию от электростанции в горах. Он осмотрел и маленькую, но прекрасно оборудованную химическую лабораторию. Фон Остен ознакомился с арсеналом, который включал несколько больших самодвижущихся пушек, стрелявших пороховыми зарядами, различные гранаты, мины и экспериментальный незнакомый глайдер, который, несомненно, будет функционировать, когда его закончат. Торнтон перелистывал печатные книги, расспрашивал при посредничестве Эвери о состоянии рорванской физики — оказалось, что она дошла до уравнений Максвелла и сейчас работала над идеей радио. Лоренцен старался показать свой интерес и надеялся, что делает это успешно. Один из чужаков бросал на него взгляды, которые могли ничего не означать, а могли предвещать смерть.

Вечером состоялся банкет. Весь поселок собрался в украшенном главном зале за особо приготовленными кушаньями вперемежку с выступлениями музыкантов. Глава поселка произнес короткую речь о «руках, скрещенных в космосе», и Эвери ответил в том же духе. Лоренцен изобразил скуку, которую испытывал бы, если бы не понимал ни слова. Внутри у него все звенело от напряжения. Весь день продолжался этот фарс. Рорванцы задавали Эвери, вопросы об его нации, ее истории, науке, верованиях, намерениях — все, что с точки зрения астронома соответствовало нормальному интересу к людям. Но к чему этот торжественный обмен вопросами и ответами, если предполагалось, что только Эвери понимает их? Делалось ли это для Лоренцена, предупредил ли их Эвери, что астроном может знать больше, чем показывает? И если так, то насколько Эвери уверен в том, что знает Лоренцен?

С каждой минутой Лоренцен чувствовал себя все хуже. Вопросы в вопросах? А что делать, что делать?.. Лоренцен посмотрел вдоль длинного сверкающего стола. Вокруг сидели рорванцы в ярким варварских одеждах в противоположность тускло-коричневой, грязной одежде людей — ряд против ряда, лицо против лица, все лица улыбающиеся и совершенно недоступные пониманию. Что скрывалось в этих золотых глазах? Сидел ли он за столом с подлинными хозяевами вселенной, с богами, играющими в простых крестьян и солдат? Когда рорванцы улыбались, в их ртах виднелись длинные клыки.

Наконец, вечерний кошмар закончился. Лоренцен был насквозь мокрый от пота и не мог удержать дрожи в руках. Эвери взглянул на него. Во взгляде была лишь симпатия, но что думал психолог на самом деле? Боже небесный, а был ли он человеком? Хирургическая операция, синтетическое тело — что скрывалось за круглой маской лица Эвери?

— Бы плохо выглядите, Джон, — заботливо сказал Эвери.

— Немного устал, — пробормотал Лоренцен. — Бее придет в норму после хорошего сна. — Он искусно зевнул.

— Да, конечно, день был слишком длинный. Пойдемте спать.

Они пошли в сопровождении группы чужаков. Почетный караул — или настоящая охрана? — шел за людьми до самых их помещений. Они занимали два соседних помещения, и Эвери сам предложил, чтобы Лоренцен и Гуммус-луджиль заняли одно, а трое остальных — второе. Если они пробудут здесь несколько дней, это поможет избежать столкновений турка с фон Остеном, но…

— Спокойной ночи, ребята… Увидимся утром… Спокойной ночи…

Лоренцен откинул занавес, отделявший их помещение от главного прохода. Они оказались в пещере, холодно освещенной электричеством с потолка, где царила самая глубокая тишина, какой не бывает в земных городах с их безустанным темпом жизни. Гуммус-луджиль с довольным видом взял со стола бутылку.

— Хорошее у них вино… — Одним щелчком он выбил пробку.

— Дайте, мне нужно выпить. — Лоренцен поднес бутылку к губам, но тут же опомнился. — Нет!

— Что? — Гуммус-луджиль удивленно посмотрел на него. — Давайте, смелее.

— Боже, нет! — Лоренцен со стуком опустил бутылку на стол. — Б ней может быть наркотик.

— Что? — опять спросил инженер. — Бы хорошо себя чувствуете, Джон?

— Да. — Лоренцен услышал стук своих зубов и замолчал, сделав глубокий вдох. — Послушайте, Кемаль, я надеялся, что мы останемся одни. Я хочу вам кое-что рассказать…

Гуммус-луджиль провел рукой по темным волосам. Пицо его застыло, глаза стали настороженными.

— Конечно, выкладывайте.

— Пока я говорю, вы лучше проверьте пистолет и ружье. Бы уверены, что они заряжены?

— Да. Но что… — Гуммус-луджиль смотрел, как Лоренцен откидывает занавес и выглядывает наружу. Бее было пусто и тихо в резком электрическом свете. Ничто не двигалось, ни звука, ни шороха, будто весь поселок спал. Но где-то тут бессонные умы, и они думают, думают…

— Джон, — сказал Гуммус-луджиль, — я попрошу Эда осмотреть вас.

— Я не болен. — Лоренцен повернулся, положил руки на плечи турку и усадил на кровать с силой, какой и не подозревал в себе. — Черт побери, я хочу, чтобы вы меня выслушали. А потом сами решайте, сошел ли я с ума или мы в той же ловушке, в которую угодил «Да Гама».

Губы Гуммус-луджиля сурово сжались.

— Говорите, — очень спокойно сказал он.

— Ладно. Бас ничего не удивляет в рорванцах? Нет ли в них чего-то странного?