Звездный меч

Неприступная въяве, восхитительная Принцесса моих снов собственной персоной идёт по тоннелю навстречу. Невольно вспоминается, из какой-то старой-престарой песни: «...если я попался вам навстречу, значит, вам со мной не по пути...»

Ох-хо-хо, похоже, исключительно пророческие слова. Для «явных» взаимоотношений наших — наверняка.

Подозреваю, запала наша Девочка на этого дылду Майкла. Ещё один прынц хренов, дхорр его забодай. Сплошные прынцы кругом, с ума сойти! Куда нам, грубым и неотёсанным степнякам, с ними тягаться.

Разве что во сне. О, во сне!.. В снах Номи предпочитает меня всем этим высокорожденным львам и является не к ним, а ко мне, и мы перевоплощаемся почему-то в горничную и солдата (в знак народного протеста?), и нет преград нашим вольным перемещениям.

Во снах нас с Девочкой никто не остановит, никакой прынц, а если попытается, у-ух мы ему зададим! Или ей!.. Сколько мы уже дворцовых секретов узнали, кошмар! Наяву применили бы знанья наши — моментально нажили бы неисчислимые орды врагов, жаждущих убрать свидетелей...

Иногда, правда, вместо принцессы Номи в мои сны является какая-то другая девушка.

Я абсолютно уверен отчего-то — именно Девушка, в физиологическом смысле этого слова. Везёт же мне на девственниц! Я вначале со страхом принимал её за ту самую, предощущаемую Ещё Одну, суженую, издавна мною условно называемую «Ягодкой» (тою, что впереди). Но разобрался, понял, что — нет, не Ягодка ещё, и вздохнул облегчённо.

Эта Девушка — не моя суженая. К счастью. Но ей определённо от меня чего-то настоятельно требуется. И что мне в ней нравится, так это отсутствие агрессивности. В нахалку не прёт, не выжимает, а если не дам, так она и не обидится, не проклянёт, я знаю.

Не понимаю, что ей нужно, но то, что потом, наяву, от её визитов во мне остаётся трепетное ощущение духовной близости, подозреваю, в итоге повлияет на моё решение: давать или не давать.

Постепенно мы с ней, можно сказать, подружились. Хотя кто она такая, я в упор не знаю. Интересно, знает ли она, кто такой — я? Подозреваю — тоже не очень.

Таковы мои впечатления: Она в таком же неведении, кем я наяву могу оказаться. Она просто спит и во сне встречается со мной, чувствуя, что именно я могу помочь ей. Если захочу...

Но уж в том, что эта другая, «несуженая» подруга — не моя Шоколадка Номи, я уверен тысячепроцентно.

Неповторимое ощущение, оставляемое во мне ночными свиданиями с Номи, способна оставить во мне лишь она, моя принцесса... Только свидания с ней освобождают меня от приступов клаустрофобического страха, душащих наяву и во сне.

Мне категорически противопоказаны тюрьмы, я задыхаюсь, не имея возможности выйти по собственной воле!..

Знал бы кто, каких зверских усилий стоит мне корчить из себя крутого степного варвара, которому всё по-барабану и у которого только одно на уме: изыскание способов добраться до женской половины дворцовой челяди!

Единственное лекарство — свободное скольжение вместе с Вовочкой сквозь все преграды и защиты. И она, и я знаем — поодиночке не получится у нас скользить, только вдвоём, только вместе.

Пусть даже всё это — только наши сны.

Или нет, не так. Это всё — только сны? Но как бы там и тут ни было, в снах мы — это мы.

Никакая посторонняя, малопонятная Девушка, которой что-то от меня надобится, — не сравнится с моей обожаемой Девочкой! И когда она только успела практически безраздельно завладеть моим воображением?!

Правда, уверенности, что моя вожделенная, предощущаемая Ягодка — это Номи, во мне почему-то тоже не возникает.

Ни во снах, ни... наяву.

Наяву встречи с нею — сплошная сердечная боль.

— Доброе утро, — равнодушным тоном отвечаю на приветствие.

— В трапезную чапаешь? Привет, Дженни. Или ты Кэти? — здороваюсь с личной телохранкой Девочки.

— Кэти сменилась, сэр. Я Пэтси, — невозмутимо отвечает гвардейка. — Доброе утро, ваша СВЕТлость.

Приветствуя Номи, мой Шон эхом вторит:

— Доброе утро, ваша СВЕТлость.

— Миледи, мы опаздываем, — напоминает телохранка. — До начала завтрака осталось полторы минуты.

Ох уж эти мне вежливые, чопорные и пунктуальные консерваторы-экскалибурцы! Наверное, должно всё-таки оставаться во Вселенной нечто незыблемое, неколебимое никакими ветрами перемен. Вопреки sic transit gloria mundi. Мирская слава нехай себе проходит, а... традиционные ценности Туманного Альбиона — навсегда!

Третье тысячелетье космической эры «на дворе», планетка, затерянная на окраине государства, в свою очередь затерянного за краем ОПределов, подземная нора под поверхностью, массивная мебель, пылающий камин, стяги с гербами, тонкий фарфор с геральдическими символами, серебряные столовые приборы, овсянка на завтрак, свечи в бронзовых канделябрах, коллективное воздаяние хвалы Творцу перед трапезой, портреты суроволицых предков на стенах, негромко звучащие из ретрансляторов песни — всё течёт, всё меняется, a «Beatles» — forever!

Мы входим в трапезный зал последними, все наши уже здесь. Кроме Перебора, но он, ясный пень, выполняет особое задание. Нехило устроившись.