Звездный мост

Короче, едва женившись на коллеге-учительнице и став отцом, Эйза Уильямсон вдруг решил заняться фермерством — на паях с двумя шуринами. Вместе они отправились к истокам реки Рио-Яки — можно было бы назвать цель их путешествия «медвежьим углом», если бы в тех широтах водились медведи… До ближайших соседей, вся «ферма» которых состояла из нескольких крытых повозок да наскоро сооруженного загона для скота, нужно было тащиться целый день! При том, что взамен городских шума и суеты семейство Уильямсонов получили отнюдь не рай на лоне природы. Время от времени окрестности оглашали воинственные крики индейцев-апачей, в изобилии водившиеся в горах пумы частенько нападали на свиней, а во время ходьбы следовало то и дело поглядывать под ноги — скорпионы в тех местах были не редкость.

Словом, два первых года жизни маленький Джек романтики хватил — от пуза, на все оставшиеся годы! Хотя и длилась она недолго: в 1910 году в Мексике началась очередная революция, и родители почли за благо убраться подобру-поздорову «за границу» — в родные Соединенные Штаты.

Там дела у старшего Уильямсона не заладились. Потерпев несколько неудач кряду с развертыванием собственного хозяйства на мертвой иссушенной земле Аризоны, он, подобно тысячам американцев, погрузил нехитрый скарб и все семейство в крытую повозку-фургон (легендарный wagon первопоселенцев!) и, гоня перед собой свою единственную собственность — куцее стадо, — направился в восточную часть соседнего штата Нью-Мексико. Путь его лежал в место под названием Льяно-Эстакадо, где, как говаривали, земли все же были получше — и шансы разбогатеть выше…

Земля в Льяно-Эстакадо, действительно, была получше — та, что предусмотрительно разобрали задолго до приезда Уильямсонов! Опоздавшим же, как всегда, остались одни корешки. И потянулись воистину суровые будни, полные борьбы — за какое уж там богатство — за выживание! Вырастить и сохранить урожай на самой границе с пустыней, когда долгие периоды засухи сменялись песчаными бурями (а там и градом), а местная растительность часто оказывалась ядовитой и приводила к массовому падежу скота, — удавалось далеко не многим.

Семейство Уильямсонов, меж тем, росло. И скоро родителям помогали по хозяйству уже четверо маленьких помощников: Джек, его брат и две сестренки. Детям приходилось сызмальства осваивать нехитрые фермерские университеты: дойка коров, уход за цыплятами и индюшками, работа в поле. Школа находилась неподалеку, но родители экономили буквально на всем, благо оба еще не забыли, как учить детей! Поэтому образование было, в основном, домашним — впервые будущий писатель переступил порог школы в 12 лет, сразу в 7-й класс…

Жизнь вокруг была тяжелой и неромантичной, и единственным выходом было — мечтать. Сколько себя помнит Уильямсон, он всегда был неисправимым мечтателем и фантазером, даже сочинял для брата и сестер бесконечные «мыльные (тогда еще радио) оперы». Не пройдет и десяти лет, и к термину прибавится прилагательное «космическая» — после того, как новый жанр будет изобретен, среди прочих, и им самим!

Фантазировать с малолетства приходилось и по иной причине. Уединенная жизнь на отцовской ферме наложила отпечаток на внутренний мир мальчика — среди старшеклассников неопытный в школьных делах очкарик-верзила выделялся редкой стеснительностью и замкнутостью. Ни на спортивной площадке, ни на вечеринках у него не было ни единого шанса отличиться. И когда девушку по имени Бланш Слейтон, на которую он украдкой бросал взгляды два последних года, перед самым выпускным балом увел под венец более удачливый одноклассник, Уильямсон мрачно решил, что, очевидно, на роду ему написана отцовская ферма, — и больше ничего.

Однако он еще не знал, что настоящая фантастика в его жизни уже началась!

Один из немногих школьных друзей — такой же аутсайдер (он с детства был прикован к инвалидному креслу-коляске), находивший единственное утешение в радиолюбительстве, был подписан, среди прочих, и на журнал «Радио Ньюс». Издателем коего был инженер, изобретатель, отчаянный фантазер и страстный поклонник особого типа литературы, которую писали Жюль Верн, Герберт Уэллс и многие менее известные авторы. Чтобы каким-то образом стимулировать их коллег и последователей, энтузиаст фантастики задумал совершенно новый тип периодического издания — и тем самым совершил, вероятно, самое великое изобретение в жизни!

Остается сообщить, что издателем журнала «Радио Ньюс» — пока этого — был выходец из Люксембурга Хьюго Гернсбек. А на дворе стоял 1926 год…

Но при чем здесь молодой выпускник, с тоской думающий о ждущих его амбарах и стойлах, и его друг-инвалид?