Звездный огонь

— Пан Новицкий? — проартикулировал я, отклеиваясь от стены. — Будьте добры, отоприте дверь.

— Какого черта?!

— Станислав Михайлов, отдел внешних расследований, — представился я. Инфор габриэльского образца оказался настолько примитивной штукой, что не принимал даже проксов-полномочий. Просто мобильный телефон с парой дополнительных функций.

Новицкий задумчиво посвистел.

— Только голубец мог сказать такую глупость, — пробормотал он наконец. — Ладно, подождите.

Долго ждать не пришлось: еще через пару минут дверь отворилась. На меня пахнуло влажностью, душной и теплой, но вовсе не затхлой. Это было так неожиданно, что я отвлекся и следующие несколько секунд вынужден был отслеживать одновременно два потока данных: тот, что поступал от моих органов чувств, и тот, что сохранил для меня всепомнящий секретарь.

Тадеуш Новицкий оказался мужчиной, как говорила моя прабабушка, видным. Это значило, что, поднатужившись, он мог бы поравняться силой с моими мускульными аугментами. Или послужить моделью для полисензовых героев: покорителей планет, губителей чудовищ и прочих джедаев.

— Ну и что вы хотите мне предложить, господин голубец? — полюбопытствовал Новицкий.

Глава 5

— Вообще-то ничего, — ответил я, как мог вежливо. — Я не торгую мушками вразнос. Я расследую дело об убийстве.

Почему-то мой ответ Новицкому понравился.

— И ради этого вы подняли меня с постели за час до рассвета? — спросил он уже менее враждебно.

Я покосился на небо. Пляска радужных струй приугасла, но аврора все еще царила в небесах. За полночь она угаснет ненадолго, и небо покроют звезды, которых здесь, в Южном полушарии планеты, видно множество: хи Геркулеса расположена в более высоких галактических широтах, чем Солнце. Зато в Северном полушарии ночное небо непроглядно; лишь далекие галактики мерцают в нем да редкие, тусклые светила сферического гало. Так или иначе, а «рассвет» имелся в виду условный — начало второй рабочей смены.

— Именно. — Заложив руку за спину, чтобы не демонстрировать пляску мудр, я покопался в библиотеке секретаря и нашел то, что нужно: пакет подсознательно действующих поз. Выбрал из менюшки одну: ничем не прикрытая угроза.

Новицкий отступил на шаг.

— Пройдемте в дом, — велел я. — Холодно. А разговор нам предстоит долгий.

Возражать инженер не стал. Он молча посторонился, чтобы затворить дверь за моей спиной. Упруго чмокнули герметики.

Я помолчал секунду, глубоко вдыхая. Пока влажность не омыла мои слизистые, я и не подозревал, как иссушил носоглотку наждачный воздух пустыни. В доме поддерживался более подходящий микроклимат. Пахло пластмассой, немного — дешевым освежителем и почему-то корицей. Этот запах преследует меня, мелькнуло в голове.

— Где у вас можно присесть? — осведомился я чуть смущенно.

— Проходите. — Новицкий ткнул пальцем вправо.

Я заметил, что хозяину дома приходится пригибаться в проемах, и сообразил, почему его общество действует на меня подавляюще. Он был выше меня почти на голову. А я привык, что снизу вверх приходится смотреть на собеседника, только когда служба заносит меня в центр Шайен или другое заведение подобного рода — в края с детства не голодавших акселератов. На заданиях — в странах Периферии, или в доменах, — уже мои сто восемьдесят вызывают почтительное уважение. Шуточки подсознания: когда вернусь, подумал я, надо будет все же обратиться к гипнургу и снять ненужную ассоциацию.

Да и плечи у Новицкого были пошире моих. Хотя по весу он меня вряд ли перетянет. Со степенью аугментации растет и плотность тела; я, например, не могу «лежать на воде» — если не барахтаться, сразу ухожу на дно.

На кухне — очевидно, единственном свободном помещении в тесном домике — запах корицы, испускаемый здоровой миской плюшек, был почти невыносим. Световая панель на потолке мрачно подмаргивала нездоровыми пятнами, отчего казалось, что здесь не только сумрачно, но и грязно. Я присел на экономично-тонконогую табуретку, подождал, пока хозяин дома не устроится напротив.

— Зачерствели, — пожаловался Новицкий, швыряя на стол передо мной плюшку. — С вечера стоят, а уже зубы сломать можно… — Вслед за плюшкой материализовались два стакана и бутыль соевого молока. — Угощайтесь.

Я прикинул вероятность того, что в выпечку подмешан крысиный яд, но она выходила совершенно ничтожной. Тем более что вторую плюшку инженер перекусил напополам самолично.