Звездный страж

— Еще одна мыслящая устрица, а? — сказал Грейсон. — Если ты надеешься, что твоему дружку удастся отвлечь Стина, то пораскинь как следует мозгами, если уж ты умеешь так хорошо скрывать мысли. Он не сможет этого сделать, ни в жизнь.

Не отвечая, Лина продолжала без всякого выражения смотреть в стену.

— На расстоянии любой телепат перехитрит любого гипнотизера, потому что читает его намерения и у него есть пространство для маневра. — Грейсон сообщил это менторским тоном. — Но вблизи у него шансов не больше, чем у плюшевого котенка. Гипнотизер всегда в выигрыше. Уж я-то знаю! На мне проверяли кучу этих вшивых гипнотических трюков, да еще после нескольких кварт венерианской горной росы.

Она не отвечала, стараясь расслышать сквозь эту болтовню, что происходит за стеной. Грейсон попытался было внезапно проникнуть в ее мысли, надеясь застать врасплох, но наткнулся на непробиваемую защиту. Она легко отразила атаку и продолжала слушать. В другой комнате послышалась слабая, еле различимая возня, потом кто-то захрипел.

Словно не веря своим ушам, Грейсон немного развернулся к двери.

— Смотри, у меня тут оружие, а на улице ждет компания, которая шутить не любит. — Он взглянул на дверь в соседнюю комнату. — Долго их нет, однако, — произнес он обеспокоенно.

— Ни шанса, — прошептала она, но так, чтобы он расслышал. — Вблизи — ни шанса.

Что-то в ее лице, глазах, голосе вновь возбудило в Грейсоне угасшие было подозрения и вызвало неясную тревогу. Он сжал зубы и подошел к ней, помахивая пистолетом.

— Ну-ка, вперед, милашка! Не спеша — и на два шага впереди. Посмотрим, что их задержало.

Лина встала, на миг опершись о ручку кресла. Она медленно повернулась к двери и опустила глаза, словно не желая смотреть на то, что неминуемо должно было предстать перед ней.

В дверь, поглаживая подбородок и самодовольно ухмыляясь, вошел Стин. Он был один.

— Допрыгался. — Стин обращался к Грейсону, намеренно игнорируя Лину. — Я так и знал, что он попробует. Зато сейчас он тверже кладбищенского памятника. Чтобы его вынести, понадобится длинная доска.

— Ха! — Грейсон расслабился и опустил пистолет. С победоносным видом он повернулся к Лине: — Что я говорил? Этот дурачок все-таки попытался. Такие никогда ничему не научатся!

— Да, — согласился Стин, подходя все ближе и ближе. — Он оказался дурачком. — Он остановился вплотную к Грейсону, глядя ему прямо в глаза. — Ни шанса вблизи! — Глаза у него были яркие и очень большие.

Пальцы Грейсона дернулись и разжались. Пистолет упал на ковер. Он открыл рот, потом снова закрыл. Еле слышно, с трудом выговаривая слова, произнес: — Стин… какого… черта?

Глаза Стина расширились больше, взгляд их, казалось, заполнял пространство подавляющей разум магнетической силой. Одновременно зазвучал голос, сперва тихий и невыразительный, с каждой секундой голос становился все громче, пока, наконец, не перешел в рокочущий бас.

— Здесь нет Рейвена!!!

— Здесь нет Рейвена, — расслабленно повторил Грейсон.

— Мы не нашли его следов! Мы опоздали!

Грейсон повторял как автомат.

— Мы опоздали на сорок минут, — продолжал парализующий голос Стина.

— Мы опоздали на сорок минут, — подтвердил Грейсон.

— Он улетел на корабле золотисто-желтого цвета, номер ХБ-109, принадлежащем Всемирному Совету.

Грейсон повторил слово в слово. Он стоял, словно окаменев, с пустым лицом, похожий на восковой манекен в витрине портновской мастерской.

— Место назначения неизвестно.

Как попугай, он повторил и это.

— На вилле никого нет, кроме толстухи-телепатки, не представляющей особого интереса.

— На вилле никого нет, — пробубнил Грейсон с остановившимся взглядом, полуоглохший и подавленный. — Никого… никого… кроме толстухи… не представляющей…

Стин произнес:

— Подбери пистолет. Пошли расскажем все Халлеру.

И он двинулся мимо толстухи, не представлявшей особого интереса; Грейсон следовал за ним, как привязанный. Они не удостоили Лину даже взглядом. Ее внимание было приковано к Стину, она изучала его лицо, касаясь того, что было под маской, молча обращаясь к нему, укоряя, но он не обращал на это никакого внимания. Его равнодушие было демонстративным и от того немного притворным.

Лина закрыла за мужчинами дверь, вздохнула и сложила руки так, как с сотворения мира делают все женщины. Шаркающие звуки послышались позади. Повернувшись, она увидела фигуру Дэвида Рейвена, бессмысленно качавшуюся в двух ярдах от нее.

Фигура наклонилась вперед, прижала руки к лицу, ощупала его, будто сомневаясь, все ли на месте, и испытывая, казалось, ужас и отвращение, как от прикосновения к чему-то чужому и незнакомому. Наконец, руки опустились. На лице читалась мука, в глазах застыл ужас.

— Мое, — сказал голос, принадлежащий одновременно обоим — Рейвену и Стину. — Он отнял! То, что было моим и только моим! Он отобрал меня у меня!

Рейвен замолк, диким взглядом уставившись на Лину. Лицо его постоянно менялось, отражая внутреннюю борьбу. Затем он подошел к ней вплотную и вытянул руки со скрюченными пальцами.