— На четвереньки становись, — командую.
Секунды две смотрит с недоумением. И обидой! А затем живенько переворачивает свою мясную сексапильную тушу. Тело мышцами и жирком играет в процессе, сиськи колышутся, ягодицы трясутся.
— Ноги шире, на локти обопрись, выгнись, — подсказываю. Выполняет!
Шикарная распахнутая задница сводит с ума.
Головка члена начинает дымиться. Ракурс шедевральный! Особенно, если наклониться и грудь свисающую увидеть. Если бы она ещё волосы распустила, наверное, я бы уже выстрелил.
Пристраиваюсь, руки ставя на широкий таз. Чуть развожу булки мышечные и горячие, рассматривая щель и аккуратную не заросшую дырку ануса. Мне бы не сконфузиться после первого же погружения!
Вспоминаю кровь и мясо, что творилось с её участием совсем недавно. Как она злорадствовала от мучений Шидры. Чуть отпускает. И я ввожу…
Тугое и жаркое лоно впускает нехотя. И только благодаря обилию смазки. Королева ахает и воет, стоя смиренно. По ягодицам мурашки идут крупные. Первые ощущения самые сладкие. Но я придерживаю свой стон. С молчаливой циничностью продолжаю показывать, как я крут в этих делах.
Вогнал по самые яйца, упираясь в матку. Королева охнула с удивлением и застонала в голос. Не вытерпел, стал сразу долбить. Почуяв сладкую власть над грозной кобылой.
— А ты хорош!! — Закричала дылда. — Аааа!! Вот это да! О боги! Да!! Быстрее! Жёстче!! Отшлёпай меня! Выпори, унизь…
Огрел ладонью по булке, кожу прожгло так, чуть не завыл. А эта ещё просит.
Под шумок большой палец к анусу подвёл, чуть ниже смазав и стал под долбёжку вставлять. Это уже для галочки.
— Эй, не так быстро извращенец! — Возмутилась, когда вошёл на полпальца. — Эта дырка только для мужа!
Задолбил сильнее, скорее от злости. Зашлёпало смачно от ударов моего таза по её заднице. Сиськи затряслись, стали тереться сосками о шкуры.
— Слушай! А! Я! И! Не против! Чтобы! Им! Стал! Ты! — Выдала через удары.
Так ясное дело!
—
— Стойте! Стойте! Я почти!! — Закричал. — Чёрт!!
Всё возбуждение, как рукой сняло. Член стремительно стал падать прямо в пещерке королевы. Вынул, та с недоумением смотрит из–за плеча.
— Писюн стёр? — Спрашивает участливо, как родная.
Хочу её неимоверно. Но!
—
Двенадцать тяжёлых кораблей?! Против моих трёх, да ещё и с горсткой истребителей. Мне кранты. Без шансов.
—
Твою мать! Вот кого бы на кол!! Мой злейший враг летит меня уничтожить. Одеваюсь живенько.
— Руди? — Окликает королева настороженно. — Больше не желаешь владеть мной? Или устал бедненький?
— Мне срочно в путь, любовь моя, — говорю беспокойно, заправляя причиндалы в трусы. — У тебя три минуты, чтобы решить, полетишь ты со мной или останешься на этой конченой планете.
Глава 5
Страпонелла не захотела со мной лететь. Но расставание было тяжёлым. Уж не думал я, что она скажет мне на прощанье:
— Руди, ты останешься в моём сердце лучшим мужчиной. А твой великолепный писюн моё жадное лоно ещё долго будет вспоминать. Если ты вернёшься…
— Не факт! — Воскликнул, готовый уже через секунду свалить отсюда навсегда.
— Если всё же вернёшься, — заговорила королева неожиданно чувственно. — Я дам тебе в другую дырку. Теперь буду беречь её для тебя, мой адмиральчик с небес. И буду ждать.
Взгляд уже другой. Нежный, щенячий. Прямо в душу смотрит. Точно влюбилась.
Не всегда дело в члене, скорее наоборот. Но на этот раз именно тот случай. Хотя уверен, ещё и моя харизма сработала.
Обнял её быстренько, ухватив по–хозяйски под прокаченные выразительные ягодицы. Схватила в ответ за мои и прижала сильнее к сиськам прямо носом, от пола оторвав. Так и держала, пока не вырвался в нетерпении, потому что в заднице зудит! А в уши штурман жужжит, что пиндец неминуемо близко.
Взгляд влюблённых изумрудных глаз не дал мне уйти так просто.
Подал мысленную команду, и мне в руки сгенерировали букет из сотни свежих алых роз. Вручил ошарашенной королеве со словами:
— Это с другой планеты, есть миры, где такое растёт.
Грустно стало вдруг. Я ведь не увижу её больше. Если возвращаться, то не раньше, чем через год из–за массы подвисших дел. Поглотители нагрянут сюда быстрее. А они никого не пощадят.
Поэтому второго шанса ей уже не видать.
Да и все они здесь обречены. А игрища кровавые — это бесиво и агония, подаренная им свыше.
— В душе ты добрая, я знаю, — вырвалось почему–то.
— Поучи ещё, — хмыкнула Страпонелла, оскалившись.