Звездный волк. Истории отдела А

Не дышать ей хотелось, а чтоб мужская часть населения, заполняющая улицу, замертво попадала, сражённая её ослепительным видом. Ну да чем плохо?

– Пойдём… А это кто? – спросила про долговязого парня, с обалдевшим видом не спускавшего с меня глаз.

– Не обращай внимания, – отмахнулась Милка. – Это Дрошнев из следственного отдела.

– Я думала, мы вдвоём…

– Конечно, вдвоём!

– Но…

– Придётся терпеть, – неохотно созналась подруга. – Это он билеты купил. Но он нам не помешает.

И мы пошли. Не спеша. Вдыхая почти осенний воздух с запахом тёплого мёда. Или это Милкины духи?

– А меня Сергей зовут, – парень из следственного пристроился с моей стороны к нашей шеренге. – А вас?

– Тонна, – хмыкнула я.

– А знаете, что у Сергеев рождаются исключительно талантливые и, не побоюсь высоких слов – гениальные дети. Тургенев, к примеру. Сергеевич! Пушкин тоже.

– Рада за вас, – буркнула в ответ. – Вернее, за ваших будущих детей.

– Или вот Чехов…

– Чехов – Павлович, – вмешалась Милка. – Дрошнев, держись позади. Мы ж договаривались.

Парень послушно приотстал, а Милка покачала головой.

– На родителях гениев природа отдыхает!

А мне его жалко стало. Немножко.

Наконец, мы пришли. Не на стадион к счастью, но в недавно отстроенный Дом Культуры – роскошное здание современнейшей архитектуры. Стеклянные галереи, зимний сад с фонтанчиком, кожаные диваны в фойе, – красота! Приятно, когда на культуру не жалеют денег. Хотя бы зримо.

Милка словно невзначай оглядела толпу, томящуюся перед закрытыми дверями.

– Встретимся в зале, ладно? – шепнула заговорщически.

– Конечно, – кивнула я. – Веселись.

И Милка отправилась веселиться. Жертвой её оказался скучающий у окна в одиночестве высокий брюнет. Она проплыла мимо него, не обращая внимания, но тончайший шарфик с её плеча неожиданно соскользнул прямо на рукав мужчины.

– Девушка, вы потеряли..!

Милка так искренне удивилась, что я на секунду поверила в волшебный случай, помогающий знакомиться двум людям.

– Может, мороженого? – предложил Сергей.

– Нет, спасибо.

– Не любите? Или…

– Или. Лишние калории и всё такое.

– Тонечка… Можно я буду вас Тонечкой называть? Так вот, поверьте, вам вовсе ни к чему жаловаться на фигуру и отказывать себе в удовольствиях вроде мороженого. Вы такая…

– Какая? – поскучнела я.

– Очень-очень женственная.

– А я думала, вам Мила больше нравится. Билеты покупаете для неё.

– Людмилочка – да, она… хорошая, но колючая уж больно.

Я глянула в сторону подруги. Загадочная улыбка, в глазах понимание и участие. Само обаяние! И брюнет, похоже, разделяет моё мнение и что-то увлечённо рассказывает, рассказывает!

– А вы, – продолжал тем временем Дрошнев, – от вас таким уютом веет, таким теплом!..

Договорить он не успел, потому что двери, наконец, приглашающее распахнулись, и толпа любителей искусства потекла рассаживаться в зал.

Сказать, что была просто музыка, ничего не сказать. Это была МУЗЫКА.

К меломанам себя не отношу, глубокими познаниями в теории воплощения мыслей и чувств композиторов не обладаю. Песни и инструментальные произведения всегда оцениваю с позиции «нравится-не-нравится». Должна быть хорошая мелодия, а не «дрын-дрын» в три аккорда, профессиональный вокал. Собственно, и всё. Неважно при этом, к какому стилю и что относится. Симфония, рок, «металл», – главное, чтоб талантливо. Но никогда, ни разу в жизни я не слышала музыки, вызывающей столько эмоций и зрительных образов! Перед внутренним взором возникали сложнейшие цветовые композиции. Ни одно из голографических световых шоу, столь популярных ещё недавно, не могло бы соперничать в красоте и разнообразии картин, рождающихся в глубинах сознания! То было не просто хаотичное мелькание красок, а структуры, имеющие не только форму, но объём, скорость, протяжённость во времени! Всё это жило, перетекало одно в другое, гасло, вспыхивало вновь. Высокие звуки уносились в ослепительно голубую, а потом фиолетовую часть спектра, низкие – в бархатно-красную, меркли в чёрно-зелёном.

И чувства… Вдохновение, эйфория, любовь ко всему миру переполняли, беззвучными стихами летели во вселенную из самого сердца, заполняли пространство вокруг.

Я и не знала, что способна ТАКОЕ видеть или вообразить!

Даже не сразу поняла, что произошло, когда всё закончилось. Когда стихла МУЗЫКА. Зал дружно аплодировал, кто-то выкрикивал «браво!», а я вытирала слёзы со щёк и хотела только одного – вернуться в чудесный мир оживших мелодий.

А Милка в зале так и не появилась. Они с брюнетом просидели весь концерт в саду, уютно устроившись на одном из диванчиков.

До дома меня проводил Дрошнев. Всю дорогу мы молчали. Не знаю, о чём он думал, а я всё ещё находилась во власти удивительного волшебства музыки и ни говорить, ни обсуждать ничего не хотела.

– Может, ещё куда-нибудь сходим? – робко поинтересовался мой спутник у подъезда.

– Что?

– Однажды. Сходим. Вместе…

– Посмотрим, – буркнула я и, махнув на прощание, закрыла за собой дверь.

«Посмотрим». Универсальное словечко. Вроде, и не отказала, но и не согласилась. Никаких обещаний. Никаких обязательств.