Правда, мне один школьный товарищ, повёрнутый на азиатской культуре, пытался доказать, что, дескать, это традиция и ей уже насколько сотен лет, но я не поверил. По его словам, подобных искусственных исполнителей, называемых вокалоидами, ниппонцы делали ещё с конца двадцатого века. Но, блин, тогда не было ещё ни виртуала, в котором ты сможешь встретиться с кумиром, пусть в цифровой, но во плоти. Да и искинов не было, а значит, этот самый вокалоид не был личностью, а лишь программой, разработанной каким-нибудь толстым, прыщавым программистом, реализующим свои сексуальные фантазии. И уж совсем неправдоподобно выглядели его слова, что они давали концерты, а образ на сцене рисовали лазером в дыму. И куча народу ходила посмотреть на раскрашенное облако, которое дёргается под искусственную музыку. Бред.
Хотя что изменилось-то с тех пор? Я отключил автопереводчик гоглов, дублирующий для меня слова на незнакомых языках. Слова песни не несли никакого смысла, ну кроме «она любит его, он любит её, ля-ля-ля, жу-жу-жу». Короче, стандартная попса, пусть и на ниппонском. Пропустить что-нибудь важное или интересное я не боялся, в нижней части головизора располагалась бегущая строка с титрами, да и полный пакет правил я уже переслал Ване. Вон он зарылся в него, совсем перестав обращать внимание на происходящее вокруг.
Сам я за происходящим на сцене тоже следил лишь одним глазом, больше перешучиваясь с Серёгой и, о чудо, адекватной, весёлой Клер. Ну, по крайней мере, её ехидство в кои-то веки было направлено не на меня, а на артистов и ведущих. И это меня вполне устраивало. В общем, атмосфера царила самая непринуждённая, словно и не нам уже сегодня, ближе к ночи, идти в бой, выкладываясь на все сто десять процентов.
Так мы просидели примерно с час, пока, наконец, ведущие не вызвали на сцену главу «Butterfly Space Inc.», Ральфа Эдвина Макферсона. Шум в кафе стих как по мановению волшебной палочки. Всё же документы это хорошо, но глава компании-разработчика наверняка скажет какие-нибудь важные вещи и пропустить их из-за обычной невнимательности никому не хотелось.
–
–
–
–