Звездный зверь

-- Я этим и страхуюсь.

Бетти моргнула и покраснела:

-- Я не говорю о себе! Ты-то мне и даром не нужен!..

Джонни решил сменить предмет разговора.

-- Честно говоря, -- сказал он, -- когда человек привыкает к чему-то, ему трудно жить по-другому. Вот, например, ты помнишь мою тетю Тесси? Она верит в астрологию.

-- Не может быть!

-- Точно тебе говорю. А ведь она выглядит вполне нормальной, не так ли? Но с ней ничего не поделаешь, и я прямо схожу с ума, потому что она только об этом и говорит, а мать настаивает, чтобы я был с тетей вежливым. Скажи я ей, что у нее что-то с головой не в порядке, на нее это не подействует. Куда там! Я должен выслушивать ее бред и делать вид, что тетя совершенно нормальна, хотя она может сосчитать до десяти только на счетах.

-- Счеты?

-- Ну, такие прутики с нанизанными костяшками. Ей нравится, чтобы ее слушали, открыв рот, а я должен доставлять ей это удовольствие.

-А ты не доставляй, -- внезапно сказала Бетти. -- Не обращай внимания на то, что говорит мать.

-- Червячок, ты оказываешь на меня плохое влияние.

-- Конечно, Джонни, -- согласилась Бетти. -- Я рассказывала тебе, почему я развелась с моими родителями?

-- Нет, никогда. Это были ваши дела.

-- Так оно и есть. Но я подумала, если я тебе расскажу, ты будешь лучше понимать меня. Наклонись. -- Притянув Джонни за мочку уха, Бетти стала что-то шептать. По мере того, как она говорила, на лице Джона Томаса появилось выражение искреннего изумления.

-- В самом деле?

-- Факт. Они этого никогда не оспаривали, поэтому я никому и не должна была говорить. Но так оно и было. Я пришла в суд и развелась, и мне дали профессионального опекуна без всяких нудных идей. Но, понимаешь, Джонни, я не для того все это рассказывала, чтобы ты хлопал глазами. То, что тебе досталось в наследство, еще далеко не все; ты сам должен быть личностью, индивидуальностью. Ты -- это не твои родители. Не мать, и не отец. Но ты слишком поздно стал понимать это. -- Бетти выпрямилась. -- Так что будь самим собой и имей смелость принимать собственные решения. И никому не подражай.

-- Червячок, когда ты говоришь обо всех этих вещах, ты выглядишь такой... такой рассудительной.

-- Потому что я всегда такая. А теперь я хотела бы заняться твоими припасами. Очень проголодалась.

-- Ну, прямо, как Луммокс. Мешок с припасами наверху.

-- Перекусим? -- встрепенулся Луммокс, услышав свое имя.

-- М-м-м... Бетти, я бы не хотел, чтобы он обламывал деревья, особенно днем. Сколько им потребуется времени, чтобы засечь меня?

-- Думаю, что не больше трех дней.

-- Ладно. Я захватил еды дней на пять, просто на всякий случай. -- Джонни отобрал двенадцать консервных банок и дал их Луммоксу.

Открывать он их не стал, потому что Луммокс любил проглатывать их целиком и потом ощущать, как в животе у него внезапно становится тепло. Луммокс покончил со своей порцией консервов раньше, чем Бетти вскрыла свою банку. После еды Джонни вернулся к старой теме.

-- Бетти, ты в самом деле думаешь, что... -- Он оборвал себя. -- Ты что-нибудь слышишь?

Бетти прислушалась и серьезно кивнула.

-- Как далеко?

-- Не больше двухсот.

Джонни кивнул:

-- Они прощупывают. Луммокс! Замри!

-- Замру, Джонни. А почему я должен замереть?

-- Молчи!

-- Не сходи с ума, -- сказала Бетти. -- Скорее всего, они просто прочесывают все подряд. Они не смогут обнаружить нас под этими деревьями даже в телескоп. -- Но теперь и Бетти выглядела встревоженной. -- Как бы я хотела, чтобы Луммокс уже был в туннеле. Если у кого-то хватит ума просканировать нашу дорогу, пока мы здесь... ну, тут уже ничего не поделаешь.

Джон Томас не слушал ее. Он весь наклонился вперед, приставив ладони к ушам, как рупоры.

-- Т-с-с! -- прошептал он. -- Бетти! Они возвращаются!

-- Не паникуй. Это просто нас захватило другое кольцо поисков.

Но говоря эти слова, Бетти уже знала, что ошибается. Звук прошел над ними, взмыл и превратился в ровный стон. Они посмотрели вверх, но плотность крон и высота не дали им ничего увидеть.

Внезапно в глаза им ударила вспышка света такой яркости, что, когда она погасла, свет солнца, казалось, поблек. Бетти сглотнула комок в горле:

-- Что это?

-- Сверхчувствительная аппаратура. Ультрафлешь, -- мрачно ответил Джонни. -- Теперь они приглядываются к тому, что разглядели в телескоп.

Звук у них над головами стал еще выше, а затем почти исчез; снова сверкнула ослепляющая вспышка.

-- Стереоснимок сделали, -- с такой же мрачностью объяснил Джонни. -- И если раньше они только подозревали, то теперь-то они нас точно увидят.

-- Джонни, мы должны уводить Луммокса отсюда!

-- Как? Пустить его вверх по дороге, чтобы его разбомбили? Нет, девочка, наша единственная надежда, что они примут его за большой валун -- слава Богу, что я заставил его стоять, не шевелясь. И мы не должны двигаться, -- добавил он. -- Может, они уйдут.

Но и эта последняя надежда исчезла. Они услышали, как один за другим подошли еще четыре корабля. Джонни вычислял, как движутся аппараты:

-- Один занял позицию с юга. Третий, похоже, пошел к северу. Теперь они закрывают запад... сукины дети. Они нас взяли в коробочку, Червячок.