Звездолет с перебитым крылом

— Хорошее, — согласился Дюшка, опять поежившись. — Но потом все равно гораздо лучше будет, я в этом не сомневаюсь. Нуль-транспортировка, синтезаторы, энергия бесконечная, в космос полетим. То есть в дальний космос, а не по системе. Ты представь: просыпаешься утром, выглядываешь в окно, а на лужайке перед домом звездолет стоит, ночью за тобой прилетел! Сразу после завтрака ты садишься в этот звездолет и…

— На тебя Анна плохо действует, — перебил я.

— При чем здесь Анна?

— Она же про звездолет поет, — напомнил я. — Ты, Дюшес, как-то… помешался на звездолетах. А вот если не прилетит?

— Кто не прилетит? — не понял Дюшка.

— Звездолет.

— Как это?

— Так. А вдруг человечество не отправится ни в какую галактику? — спросил я. — Вот ты собираешься в будущее мотануться, вот ты туда попал, повезло. Спишь в своей кроватке, открываешь глаза, выглядываешь в окно, а там ничего.

— Как это? — наивно спросил Дюшка. И букет к себе покрепче прижал.

— Так.

Глупо. Я отговариваю Дюшку бежать в будущее. Да пусть бежит, все равно далеко не убежит…

— Так, — сказал я с нажимом. — Просыпаешься, а в окне обычная улица. А по ней грузовики едут. И никаких звездолетов.

— Какие еще грузовики? — растерянно спросил Дюшка.

— С трубами, — ответил я. — Одни с трубами, другие с бревнами. Сто лет прошло, а никаких звездолетов нет. Не построили. Луну — и ту не освоили, только трубы и бревна.

— Почему? — растерялся Дюшка. — Почему Луну-то не освоили?

— Да мало ли почему? Двигатели не разработали. Или топлива не хватает. Или делать там нечего.

— Как это нечего?! — возмутился Дюшка. — На Луне полезные ископаемые…

— Да их и на Земле полно, — перебил я. — Зачем на Луну тащиться?

— Ты не понимаешь! — взволновался Дюшка. — Луна — это не полезные ископаемые, это… Это плацдарм освоения пространства!

— Да не нужно никому твое пространство, — ответил я. — И без него всем хорошо.

— Врешь! — Это Дюшка почти выкрикнул, тряхнул букетом, потом опомнился и снова прижал его к себе.

Губы у Дюшки побелели, на меня он уставился злобно, как на закоренелого врага. И тут же снова покривился от боли.

— Да брось, Дюш, подумаешь, папаша отлупил, — сказал я. — Не бери в голову. Ерунда ведь?

— Ну да, шомполом! Какая уж ерунда…

— Он тебя шомполом отлупил?

— Он подтяжками сначала собирался, — усмехнулся Дюшка. — Отщелкнул левую, а она ему в лоб саданула. Я рассмеялся, а он сразу за шомпол.

Я не знал, что сказать. Папаша Дюшки иногда, бывало, срывался, но чтобы шомполом…

— Он меня как-то шомполом лупил уже, — вспомнил Дюшка. — Я в бочку с рыбой насыпал песка, не помню зачем… Но тогда это за дело было, а сейчас…

— Ты же пятнадцать рублей у него упер, — напомнил я.

— Я не упер, я одолжил. Я ему сразу пообещал, что отдам. Устроюсь на подсеку и отдам, там по тридцать рублей платят. Но он и слушать не стал, отщелкнул шомпол от карабина и отходил.

Дюшка снова поморщился, стоять ему было явно неудобно. А сидеть он вообще не сидел.

— И из-за этого ты решил удрать в будущее? — спросил я.

— Да не. — Дюшка помотал головой. — Не из-за этого. Подумаешь, шомполом отлупил… Я ему потом сам по шее настучу… Нет, я не из-за этого. Просто… тут скучно.

Скучно ему. Смотри-ка ты.

— Тут ничего интересного, — сказал Дюшка. — Мы с тобой живем в самом начале настоящего времени, все только-только начинается, и мы можем не успеть.

Теперь уже я покривился. Вот лично я особо никуда не торопился, куда мне не успевать-то?

— Тебе плевать, а я могу не успеть на рейс, Вадь! Я могу не увидеть ничего, а я хочу увидеть первый звездный старт!

— А с чего ты вдруг решил, что тебя возьмут в будущее? — спросил я.

Позлить захотелось эту жертву научной фантастики. Или позавидовал я. Не, в будущее я не верю, я не дурак. Но Дюшке я все-таки позавидовал немного, тому, что он верит. Хочется верить, когда веришь, как-то приятнее живется. Ну, и букету.

— Вот ты мне мозг компостируешь. — Я постучал себя по мозгу. — Талдычишь: будущее-будущее, а с какой радости будущему тебя забирать? В тебе какая ценность?

Дюшка хотел сказать что-то, но лишь рот открыл.

А я продолжал:

— Ты не гениальный математик, не изобретатель, не поэт и не композитор. Таких, как ты, в любом времени полно, как лягушачьей икры в болоте. С какой вдруг радости будущникам тебя забирать?

— Ты хочешь сказать, что я недостоин? — спросил Дюшка.

— При чем здесь это? — хмыкнул я. — Достоин — недостоин… Ты, как все мы, обычный, никаких талантов особенных. Ну хороший, да, добрый, честный, книжки читаешь. Но если они начнут всех подряд добрых и честных в будущее тягать, там места быстро закончатся. Придется кого-то в другое время отселять.

Дюшка поморщился.

— В будущем всем места хватит, — сказал он. — Потому что там не только на Земле можно будет жить, но и в Космосе. Мы разлетимся по всем планетам, никому не будет тесно! Каждому хватит места…

Уверенным таким голосом.

Разлетимся так разлетимся, мне-то что? Надоел, честное слово…

— Ладно, ладно, я недостоин, — сказал Дюшка. — А почему ты сам не хочешь?

— В будущее?