Звездолет с перебитым крылом

— С чего ты решил, что пистолет? — спросил я. — А если ей чихнуть захотелось? Если она за носовым платком полезла?

Я продолжал не верить. Уже так, из упрямства, скорее. Не мог я поверить, чтобы у девчонки пятнадцатилетней пистолет за пазухой. Нож — это ладно, ножи у многих есть. Двустволка — тоже ладно, у нас по дальним кордонам люди в лес без ружья не выходят, с десяти лет каждый стрелять умеет. Но пистолет…

— Да я видел, — продолжал Дюшка. — У нее под мышкой там явно кобура пристегнута для скрытого ношения.

Свихнулся окончательно, подумал я. Вот что бывает, если телевизор много смотреть. Про резидентов особенно. Нервное расстройство. И от книг, наверное, похожее приключается, если их читать не отрываясь, одну за одной.

— Тебе, Дюшка, валерьянку надо пить, — посоветовал я. — Она успокаивает. Вот как у моей бабушки начинают по полу мыши красные бегать, так она сразу на валерьянку налегает. Три дня — и никаких мышей.

— Я точно видел…

— Что ты точно видел? — спросил я. — Ты пистолет видел?

— Нет, но она…

— Кобуру видел?

— Нет…

— Вот и хватит. Тебе что-то там примерещилось, а ты быстренько пистолетов нафантазировал. У нее там кошелек был, вот и все. А потом ты же говорил, что это пришельцы.

— Да… — Дюшка принялся растерянно озираться. — Пришельцы…

— Какой тогда пистолет, если пришельцы?

— Обычный, — тут же ответил Дюшка. — Обычный лазерный пистолет. Бластер то есть.

Даже злиться сил никаких. По нашему городку, где фонари зажигают в конце августа, где асфальт на двух улицах всего, где коровы и гуси у заборов пасутся, ходят пришельцы с бластером за пазухой. Несовершеннолетнего вида. Терпение. Я собираюсь в стрелковую секцию записываться, мне терпение нужно.

— И они тебя не заметили? — поинтересовался я. — Не заметили, что ты за ними следишь? Ты полдня следил за пришельцами, а они тебя не видели?

— Не, — помотал головой Дюшка. — То есть заметили, но внимания не обратили.

— Хорошо, а дальше что?

— Дальше? Дальше интересно…

Мотоцикл Анне не продали, она расстроилась и купила гитару. Самую дорогую выбрала, какую наш завод делает, за двадцать семь рублей. А брат ее маску для подводного плавания купил и на физиономию натянул, как лягушка сделался. А Анна гитару настроила и заиграла печальную музыку.

— Такую хорошую музыку, что продавщицы успокоились и стали слушать. Вот такую примерно… — Дюшка пытался насвистеть, но не получилось.

Анна поиграла и еще взяла два комплекта струн про запас, а ее братан купил пластмассовую губную гармошку, она у всех у нас есть, но играть на ней нельзя, не хватает мощи легких.

Закупились и дальше отправились, а Дюшка опять за ними следить стал. После «Хозтоваров» они в пельменную заглянули и выпили чаю с песочными пирожными, потом опять купили хлеба и консервов, но есть не стали, за город отправились. Дюшка не отстал, шагал от парочки на отдалении, делал вид, что просто так слоняется. Да они не очень-то и сторожились, шли вдоль дороги, ириски грызли, а пацан то и дело дул в губную гармошку, добывая из нее жестяной рев.

За мостом Анна и ее брат повернули и пошлепали вдоль реки вверх по течению. И тут Дюшка проявил находчивость и ум — вместо того чтобы перебираться за мост и тупо брести за Анной по тропке, он остался на берегу правом и продолжил сопровождать своих пришельцев на расстоянии. Река там хоть и широкая, но левый берег чистый, луга да пожни, так что видно хорошо безо всякого бинокля. А правый, наоборот, лесистый, заметить человека на нем сложно.

— Мне тут все понятно стало, — сказал Дюшка. — Что они где-то у воды остановились. Все на берегу останавливаются, у реки удобно. Правда, я думал…

Дюшка думал, что Анна и ее брат недалеко обосновались, в километре-другом от города, но оказалось, что он сильно ошибается. Анна с гитарой и рюкзаком и брат ее в маске и с губной гармошкой все шагали и шагали вдоль реки. Дюшка устал. Тропинки скоро кончились, и ему приходилось пробираться через настоящий лес и настоящий кустарник, что было непросто.

А еще Дюшку покусали слепни.

Он прошел никак не меньше пяти километров, он устал и проголодался, а еще предстояло возвращаться обратно, а возвращаться всегда тяжелее. Поразмыслив, Дюшка решил поворачивать.

И увидел Анну.

Поля на другом берегу кончились, теперь там был лес, подступавший к самому косогору, а под ним пляж. Поперек желтого песка лежало сухое старое дерево. Его смыло где-то выше по течению, принесло сюда и здесь, на прогретом речном отливе, высушило и выбелило до сахарного цвета. В корнях, отвалившись, как в кресле, устроилась Анна с гитарой. Ее брат вытянулся рядом на песке, смотрел в небо сквозь плавательную маску.

Дюшка решил понаблюдать. Но немного не получилось, смотрел почти час. А они так и сидели. Анна перебирала струны, а парень валялся в маске, вроде бы спал.

— А потом они дальше пошли, — поморщился Дюшка. — А я дальше не стал смотреть. Мне кажется, они от пляжа недалеко остановились.

— Почему?

— Все туристы располагаются недалеко от пляжа. Но не на самом пляже — чтобы песок не лез. Так что они там рядом.