Звездолеты погибшей империи

Теофилу Вардану было уже семьдесят два года. Отцом он стал поздно; сейчас, сравнивая с ним себя, Андроник начинал думать, что это фамильная черта. Титул патрикия Теофил имел с рождения, происходя из аристократов, хотя и не из придворных. Когда пришло время выбирать путь в жизни, он не стал мудрить, а просто продолжил семейную традицию — поступил после коллегиума в министерство экономики. Его служба там продлилась сорок лет и увенчалась титулом действительного статского советника, полученным, правда, уже при отставке. Так или иначе, Андроник уважал отца не за успехи в карьере, а за ум. Блестящий аналитический ум, отточенный огромной эрудицией. Андроник догадывался, что и сейчас, «на покое», отец не только читает книги и пишет в стол корявые мемуары, но и ведет для правительства серьезную работу экономического консультанта. Переписка у него была обширнейшая.

— Хочешь бренди? — неожиданно спросил отец. Не ожидая ответа, он встал и прошел к настенному шкафчику — вроде аптечки, думал Андроник каждый раз… Ничего здесь не менялось… Кроме самого отца, к сожалению. Он хорошо держался — пожилой нобиль с красивой серебряной бородкой — но примет старости с каждым годом прибавлялось: сутулость, затрудненность движений… Андронику всегда было страшно думать о том, что делает с человеком Время. Всепожирающее Время. Хронос Панфагос. Он знал, что в Каракке есть храм Хроноса, но сам ни разу не решился даже подойти туда. Ладно…

— За возвращение, — сказал отец, разлив бренди по бокалам.

Андроник отсалютовал и сделал глоток, привычно насладившись вкусом.

Жидкость в бокале казалась оранжевой. Закат…

— Я ничего не понимаю в военных делах, — сказал отец. — Другое дело экономика… но влияние экономики на стратегию — это особый разговор. И, может быть, надо поговорить об этом как–нибудь… все же ты мальчик уже большой, — он усмехнулся. — Ладно, не сейчас. Заседание в Главном штабе у тебя когда? Завтра?

— Завтра в десять, — сказал Андроник.

Отец кивнул.

— После этого заседания тебя хочет видеть Терентий Мильтиад, — сказал он.

У Андроника вздернулись брови.

— Терентий? Он еще…

Старик хмыкнул.

— Хотел спросить, жив ли он еще? Вполне. Он на год моложе меня, между прочим. Так вот, он сейчас в Аполлонии. И хочет тебя видеть. Он просит тебя сразу после заседания позвонить ему вот по этому номеру, — Теофил положил на столик карточку.

Андроник растерянно взял ее.

— Он не говорил — зачем?

— Нет. Думаю, скажет прямо тебе… — старик вздохнул, и Андроник вдруг как–то сразу почувствовал, что говорить больше, собственно, не о чем. Общих тем не осталось.

— Помнишь, что я тебе подарил на семнадцатилетие? — спросил Теофил неожиданно. Андроник даже вздрогнул.

— Помню… «Атлант», восемь миллиметров. Здоровенный такой, очень красивый. Я из него так никогда и не стрелял, кроме как по мишени.

— Это понятно… А пластинку с гравировкой помнишь? На коробке, точнее — на внутренней стороне крышки. Помнишь, что я там приказал написать?

— Запомнил наизусть, — сказал Андроник. — «Надейся только на своих друзей и на свое оружие. Друзья тебе помогут, оружие тебя защитит».

— Да, — сказал отец. — Это из устава одного тайного общества, еще на Земле… Да. Я человек кабинетный, но я считаю, что у мужчины обязательно должно быть личное оружие. Это знак статуса. Понимаешь, я тебе очень долго не напоминал ни о том подарке, ни… о том, что прилагалось к нему. Но сейчас пришло время напомнить. Мне так кажется.

Андроник не нашелся, что ответить, и около минуты они сидели молча. Потом отец подошел к окну, отодвинул штору.

Секундой позже Андроник услышал слабый и знакомый звук мотора. Он тоже подошел к окну. По дороге–бетонке, шедшей между рощами высокой генмодифицированной сосны, ехал красный автомобиль.

— Ника, — сказал отец. — Возвращается. Мне есть еще что тебе сказать, но — продолжим после. Сейчас иди встречай…

…и, когда они сидели с Никой в так называемой гостиной комнате, и Андроник опять украдкой смотрел в зеркало — статный офицер в белой форменной рубашке, и рядом с ним — невысокая изящная дама с красивой, тяжкой каштановой гривой… его всегда восхищали волосы Ники, обрамлявшие точеное лицо… Он обхватил ее за плечи и ткнулся в эти волосы, стараясь хоть минуту ни о чем не думать. И все–таки подумал: обычно они встречались куда холоднее, тем более — после таких кратких разлук…

— Я хочу детей, — сказал он, когда смог от нее отстраниться. — Я… серьезно. Хватит ждать…

Она почему–то загадочно улыбнулась.

— Прямо сейчас?

Он помотал головой.

— Не прямо. Сначала… — он обнаружил, что не знает, как сказать. — Сначала надо закончить то, что я делаю там. На небе…

Она погрустнела.

— А это закончится? Когда–нибудь? А то мы, жители твердой земли, уже сомневаемся, — усмешка.

— Да, — сказал он, стараясь, чтобы звучало уверенно. — Закончится. Обязательно.

— Вы хорошо поработали, Андроник…