Звездун

– Предложение больше не действует, – отвечает продавщица с ничего не выражающим лицом. – Семь девяносто два.

Другой рукой она показывает на маленькое окошечко на задней стенке кассового аппарата, в котором уже видна сумма: «Семь фунтов девяносто два пенса».

Никаких тебе: «Вообще-то предложение уже не действует, но для вас я сделаю небольшое исключение, ведь вы приходите сюда каждый день». Или: «Мне очень жаль, что предложение больше не действует, но мы сейчас продаем шесть банок пива „Фостер“ за пять фунтов, может, вас это заинтересует».

Я думаю: «Спокойно, не кипятись». Еле сдерживаю крик: «Что, там, откуда вы приперлись, вежливости не учат?» – это было бы проявлением расизма, а я не расист. Родители хотели, чтобы я вырос вежливым, добрым и уравновешенным человеком. Если на то пошло, хозяева магазина имеют полное право прекратить продажу «Стеллу Артуа» со скидкой, и мне не стоило принимать их объявление (совершенно идиотское) как нечто само собой разумеющееся. Все же я испытываю гнетущее и, честно говоря, маниакальное чувство, что владельцы отозвали предложение только потому, что я покупаю так много пива этого сорта, и, если поднять на него цену, из меня можно будет вытянуть побольше денег.

– Понимаю. Ну хорошо, – говорю я и откидываю полу куртки, чтобы достать из кармана брюк мелочь. Нашариваю монету в один фунт, значит, набралось уже семь. Пятьдесят пенсов, двадцать, десять, несколько медяков…

Кто-то сзади меня негодующе цокает языком; снаружи проезжает машина, из нее доносятся оглушительные звуки рэпа в исполнении Эминема.

У меня нашлось всего лишь семь фунтов восемьдесят девять пенсов. Не хватает трех пенсов.

– Тут семь восемьдесят девять, – произношу я, протягивая продавщице деньги.

– Нужно семь девяносто два, – настаивает она, все еще протягивая, как нищенка, руку, но деньги не берет.

– Мне не хватает всего лишь трех пенсов… – добавляю я просительно.

– Семь девяносто два. – Женщина непреклонна, ее взгляд становится колючим, на лице вновь написано выражение «а-ну-где-там-мой-пистолет» – такое же, как при нашей последней встрече.

Мы оба стоим насмерть. Наконец я разражаюсь тирадой: «Послушайте, я прихожу сюда почти каждый день. Я постоянный покупатель, следовательно, ценный. В данном случае три пенса – ничтожно малая сумма, которой вполне можно пожертвовать для того, чтобы я остался доволен и получил свою покупку… Более того, если принять во внимание тот факт, что я постоянно оставляю вам сдачу, то это вы должны мне, причем гораздо больше, чем три пенса».

Только на самом деле я ничего не говорю.

Я произнесу эти слова позже, наедине с самим собой. А в ту минуту, вместо достойной отповеди, я бормочу: «Что ж, придется одну оставить» и в качестве маленькой мести не отношу банку на место, а просто кладу ее на прилавок, пусть сами относят. Выхожу из магазина, едва не толкнув толстую негритянку, которая продолжает возмущенно цокать, и чувствую, как возвращается злость.

У нас в школе экономику вел мистер Уотс. Я сидел рядом с Тоби Торпом, большим поклонником готического рока, у которого и пенал, и армейского образца рюкзак были расписаны названиями известных групп вроде «Систерс оф мерси».

Мыс Тоби сидели за Ки м Круфорд, и оба были в нее влюблены. Вообще-то, если мне не изменяет память, она нравилась всем, но считалась недоступной, потому что встречалась с Томом Барнсом, который к тому времени уже окончил школу, однако каждый день торчал у ворот, курил, сидя на мотоцикле, и ждал Ким.

Хотя на экономике я большую часть времени представлял, как глажу затылок Ким, мне все же удалось почерпнуть кое-какие знания. Я узнал о типах торговых предприятий, о различиях между ними, об их недостатках и преимуществах.

Мистер Уотс говорил, а мы послушно записывали, что недостатком мелких торговых предприятий – к каковым вполне можно отнести магазинчик рядом с нашим домом – является плохой выбор товаров, а также более высокие цены, чем в крупных супермаркетах.

В то же время преимуществом – я отчетливо вспоминаю его слова, когда иду домой, и меня просто распирает от злости, несправедливости и собственного бессилия, – является дружелюбное, персональное обслуживание. Мне даже кажется, что я слышу, как он называет продажу в кредит примером подобного дружелюбного и персонального обслуживания в магазинчиках по соседству.

Я думаю о мистере Уотсе, о его лысине, о затылке Ким Кроуфорд, о том, не она ли первой в школе сделала модную короткую стрижку, о Лестершире и, что неизбежно, о своем отце…

Глава 23

Примерно за две недели до сенсационного убийства поп-звезды Феликса Картера работник телевидения Расе Филипс потратил свою первую приличную зарплату на игровую приставку «Плэй-стэйшн-2» и игру «Метал гиар солид-2».